Корабли на суше не живут

Издательские правила заставляют меня написать эти несколько страниц за две недели до публикации. Я должен об этом сказать, поскольку существует шанс — бесконечно малый, но все же, — что к тому моменту, как вы приступите к чтению этих строк, силы испанских ВМФ, направленные в Индийский океан, вдребезги разнесут всю флотилию сомалийских пиратов или что неумолимое Министерство обороны даст зеленый свет морпехам, и они — тыдыщ, тыдыщ, тыдыщ — ворвутся к засранцам, всыплют им по первое число, вот вам выкуп, вот вам, вот вам — и героически освободят испанских или иностранных заложников. Сказать по правде, я не больно-то в это верю. С этим вот тыдыщ-тыдыщ никак нельзя к чужим людям, особенно если они негры, к тому же недокормленные, пусть бы и с «калашом» наперевес, — только попробуйте, и сразу узнаете, что о вас скажет пресса, правозащитники и звезды испанского кино. С другой стороны, никогда не знаешь наверняка.

Сегодня мне хочется поговорить об одной фотографии. На ней представитель Минобороны госпожа Чакон снята с парламентскими спикерами — господином Анасагасти, госпожой Розой Диес и какими-то еще отцами (и матерями) родины: их всех пригласили прогуляться по Индийскому океану на фрегате «Нумансия», принимающем, как вы знаете, участие в международной операции по охране или поддержке коммерческого судоходства. Спикеры — как мужского, так и женска полу — улыбаются с таким блаженным видом, словно хор матросиков только что им спел «Солдаты без флага / солдаты любви», они чрезвычайно довольны тем, что могут продемонстрировать Африканскому Рогу свою твердость и личное участие в операции. С Испанией шутки плохи, гадкие пираты! Мы объединились, как ром с кокосовым молоком, дабы поддержать боевой дух в наших доблестных воинах. Так что поосторожнее с нами. И так далее в том же роде. Нет никаких сомнений — увидев это в теленовостях, семьи наших моряков и рыбаков перестанут наконец тревожиться и спокойно уснут. Как младенцы. Наша Армада не дремлет, и наши политики ее поддерживают. Те, кому следует, наблюдают за примененьем военной силы, когда жизни заложников и террористов не угрожает опасность. Или что-то в этом роде. Пусть-ка теперь какой-нибудь пират осмелится напасть.

Я должен кое в чем признаться, хотя, пожалуй, и не следовало бы. И все же — признаюсь. Я отдал бы полнейшую коллекцию первых изданий Корто Мальтезе — еще черно-белую, издательства «Кастерман» — за то, чтоб в ту секунду, когда из фотоаппарата вылетела птичка, в кадре бы появилась дюжина сомалийских пиратов, решивших, в свою очередь, присоединиться к общему веселью. Я получаю огромное удовольствие, даже просто представляя это — как подплывают на своем каюке все эти Исы и Мохамеды и вваливаются на палубу, покуда все застыли перед фотографом. Здрасте, как поживаете. Это мой зять, это мой двоюродный братец. А тот, с гранатометом, мой тесть. И сейчас вы нам выложите двадцать мильёнов новенькими купюрами. Если вас не затруднит. И скажите вон той очкастой блондинке с зубами, чтоб немедленно перестала, мать ее, звонить по мобильнику и села смирно.

И сразу — штаб. Срочное кризисное заседание в Монклоа. Кофе и эксперты. Президент Сапатеро звонит Обаме спросить, что бы тот предпринял в подобном случае, а Обама ему, он, мол, уже предпринял, и успешно — ничего гадам не платить, а порвать их в клочья. Это волюнтаризм! — заявляет Сапатеро. Недостойный первого цветного афроамериканского президента. Тут встревает Саркози: вы со своими наемными убийцами мне тут всю лавочку разнесете. У нас, дружок, Альянс Цивилизаций. Мы тут главные. К тому же насилие, чтоб ты знал, вызывает только насилие. Пиратство уже идет на убыль, вот-вот захлебнется, месячишко-другой — и все, и мое правительство уже принимает меры, чтобы, когда тут не останется ни одного пирата, Испания была готова превратить нынешнюю историю в голливудскую. Так что не встревай, парень.