Корабли времени

— Нет, — решительно заявил я. — Мне известен только один путь, и блудить по Колледжу времени нет. Слушай, воин, я работаю на эту контору — понимаешь — я ученый в секретном отделе. Директорий тебе о чем-нибудь говорит?

Глаза в противогазе скептически прищурились.

— Вызови начальство, — убеждал я. — Пусть пошлют за доктором Уоллисом. Или за профессором Геделем. Они поручатся за меня.

Наконец, не сводя с нас винтовки, воин попятился к двери и снял со стены телефонную трубку.

Прошло несколько минут. Во мне росла злоба на эту армейскую дотошность, которая рождает столько ненужных препятствий.

Наконец солдат подал голос:

— Вам разрешено пройти в кабинет доктора Уоллиса.

Так из хаоса улицы мы вступили в умиротворенное спокойствие дворика Имперского Колледжа.

— Мы сами доложим, — предупредил я солдата, собиравшегося навязаться нам в провожатые. — Благодарю…

И прошли лабиринтом коридором, описанным ранее.

— Какой дурак! — ворчал сзади Моисей, который все никак не мог успокоиться после происшедшего. — Охранник на кладбище!

— Он тут не при чем, — заступился я за солдата. — Он просто выполняет долг и не его вина, что выполнение долга стало абсурдным в данной ситуации. Чего ты еще хочешь от человека?

— Но должен же быть у человека хоть проблеск рассудка. Видеть, что такое творится вокруг.

Тут мы остановились и разгоряченно столкнулись нос к носу.

— Джентльмены, — вмешался Нево. — Разве сейчас время для созерцания пупка?

Мы с Моисеем уставились на Морлока, затем посмотрев друг другу в глаза. Я заметил страх, прикрытый озлобленностью — тот взгляд, что встречаешь у зверя в клетке. Я успокоительно кивнул ему: «мол, что ты, старина, я против тебя ничего не имею, надеюсь, что и ты…»

Мы двинулись дальше.

— Конечно, — заговорил я, пытаясь развеять напряжение, — тебе никогда не приходилось заниматься созерцанием пупка, Нево?

— Нет, — с легкостью ответил морлок. — У меня нет пупка.

Нужно было спешить. Добравшись до центрального блока, мы стали разыскивать кабинет Уоллиса. Мы шли по устланным ковровыми дорожками коридорам с рядами медных табличек на дверях. Здесь всюду горел свет — очевидно, у колледжа была собственная электростанция. Ковры глушили наши шаги. По пути нам так никто и не встретился. Некоторые двери кабинетов были открыты, и внутри остались следы спешного ухода: перевернутая чашка чаю, дымящаяся сигара в пепельнице, бумаги, разбросанные по полу.

С трудом верилось, что всего в нескольких десятках ярдов за этими глухими стенами творится бойня!

Мы заглянули за открытую дверь, из-за которой пробивалось странное голубое сияние. Уже с порога мы увидели, что Уоллис один, сидит на краешке стола.

— А, это вы! Уже не ждал с вами встретиться.

На нем были все те же проволочные очки и твидовый сюртук с шерстяным галстуком, один закрепленный на плече эполет и маска рядом на столе. Очевидно, он собирался покинуть здание, как и остальные сотрудники, но что-то задержало его и отвлекло в последний момент.

— Дело безнадежное, — бормотал он себе под нос. — Совершенно безнадежное.

Тут он прищурился, словно бы видел нас впервые.

— Господи Боже, да что с вами?!

Мы зашли в кабинет, и тут я разглядел источник голубого свечения. Это был ящик с экраном из стекла, в котором открывался вид на Темзу.

Моисей тут же присел на корточки перед странным устройством. Очевидно, это и был тот фонограф, переносящий изображения, о котором говорил Филби.

Уоллис щелкнул переключателем на столе, и картинка мигом переменилась, став значительно светлее и детальнее.

— Смотрите — я прокручиваю этот фильм ужасов уже много раз, с тех пор как все случилось. И не могу поверить собственным глазам. Но уж если мы можем вообразить себе такое, то, наверняка, могут и они.

— Кто — они? — спросил Моисей.

— Германцы, разумеется. Проклятые германцы! Видите — это все снято камерой, расположенной на вершине Купола. Сейчас она повернута в восточном направлении, в сторону Степни — видите излучину реки? А теперь посмотрите — вот, она приближается…

И мы увидели воздушный аппарат, похожий на черный крест, опускающийся над сверкающими водами реки. Он летел с Востока.

— Не так-то просто разбомбить Купол, — продолжал Уоллис. — Это каменное строение поддерживается стальными конструкциями, и трещины тут же само засыпаются, благодаря слою прокладки.

И тут от летательного аппарата отделился предмет, устремившийся к воде. Изображение стало зернистым — по нему пробежала рябь. Можно было разглядеть, как что-то цилиндрическое крутилось в воздухе.

Уоллис продолжал:

— Даже прямое попадание не может повредить Купол, но большинство бомб взрывается еще в воздухе.