Кораблики, или «Помоги мне в пути»

Признаться, я и сам глазел кругом как дитя. В "мое" время, перед уходом "Иглы", таких чудес тут еще не было.

Один Митя остался деловитым. Взглядом закройщика поглядывая на Петьку, он набирал на пультах комбинацию цифр и ловко подхватывал пакеты, которые падали из небольших овальных люков (над люками не забывала зажигаться надпись: "Спасибо. Приходите снова"). Потом пришли мы к примерочной кабине.

В кабину Петька нас решительно не пустил. Но через минуту, уже в трусиках и майке, высунулся и виновато сказал:

– Как тут это... – Он вертел в руках тетратканевую безрукавку со спутанной шнуровкой.

Митя ловко помог ему одеться и застегнуть на ногах магнитные пряжки сандалий. Объяснил мне с удовольствием:

– Не забыл еще, как облачаться в школьную амуницию.

Петька пощупал блестящие клепки на шортиках, подергал шнуровку. Недоверчиво поднял глаза:

– У вас, что ли, вот в таком в школу ходят?

– Именно, – лаконично отозвался Митя. – А у вас?

– Какая-то... заграничность. Задразнили бы...

Черт меня дернул за язык.

– Еще бы! Особенно вредный Нохря...

Петька метнул в меня испуганный взгляд и съежился. Будто от нового страха. Когда шли обратно, он уже не смотрел по сторонам. И в машине молчал (а я проклинал себя и не знал, что сказать). И вдруг Петька всхлипнул.

– Ты что, Петушок? – дернулся я.

Он сказал со звонким отчаянием:

– Я так не могу! Объясните мне все! Что вы в загадки играете!

Митя быстро обернулся ко мне:

– Питвик, надо объяснить. Иначе он перегорит, он весь на нервах. Это я как врач говорю... Юджин, останови.

Машина остановилась. Мы были на каком-то пустом окраинном бульваре. У дороги стояли кипарисы, за ними была набережная.

– Вам лучше бы пройтись пешком, – посоветовал Митя непривычно строгим докторским тоном. А я вдруг опять как бы подключился к Петькиным нервам. Ощутил всю его тревогу, смятение, непонимание.

– Пойдем, Петушок...

Мы вышли под свет зеленоватого фонаря. Петька посопел, повертел головой и неожиданно показал подбородком в сторону набережной:

– Там море, да?

– Да...

Он шмыгнул носом:

– А можно мы пойдем туда?

– Ребята, вы уж подождите нас немного. С полчасика, – виновато попросил я.

– Да уж подождем, – хмыкнул Юджин.

Мы прямо сквозь кусты выбрались к парапету. Море было темным, в нем лишь изредка мелькали огоньки, и слева на мысу вспыхивала каждые три секунды белая звезда маяка.

Сильно пахло водорослями.

И опять я услышал трели неуемных цикад.

От каменной площадки вели вниз крутые ступени. Фонарь издалека высвечивал там нагромождения прибрежных камней... Иногда накатывали из тьмы еле заметные пенные гребешки.

– Давайте спустимся, – прошептал Петька.

Я взял его за руку. Мы пошли по ступеням, а потом пробрались почти к самой воде. Устроились на плоском камне. Петька охватил коленки, придвинулся ко мне плечом, помолчал. И опять шепотом сказал:

– Ну...

– Что?

– Говорите.

5

Здесь, в тишине и сумраке, на меня навалилось ощущение тяжкой нереальности. До этой минуты я в суете и хлопотах о Петьке почти забыл, кто он такой. Казалось, просто мальчишка. Ну вроде неожиданно свалившегося на голову родственника. А теперь... неровно забухало сердце. Нас было здесь двое, и каждый был – я...

И все же он был маленький, а я – взрослый дядька. И я отвечал за мальчишку.

Я начал сбивчиво, хрипловато даже:

– Вот что, Петя... Ты должен постараться ничему не удивляться.

– Ладно, – покладисто вздохнул он.

– Ты... слышал что-нибудь о машине времени?.. Да, ты ведь читал про нее у Герберта Уэллса, я знаю...

Он прошептал с явным предчувствием:

– Ну... и что?

– И вот, этот Полоз... он такую штуку смастерил...

Петька дернулся и задал вопрос, совсем для меня неожиданный:

– Зачем?

– Ну... например, чтобы вытаскивать из прошлого таких вот талантливых певцов и заставлять их петь со своим хором. Он очень любит... пение мальчиков.

– И для этого построил машину? – почти весело и как-то по-домашнему изумился Петька.

– Да... Судя по всему, он сумасшедший.

– Разве бывают сумасшедшие изобретатели?

– Сколько угодно, – мрачно сказал я. – И плохо, когда они мерзавцы.

– И... – Петька наконец понял, притиснулся ко мне плечом. – Он, значит, и меня... Да?

– Да, Петушок.

– Но... – выдохнул он неуверенно. – Так ведь не бывает...

– В это трудно поверить, но это случилось, никуда не денешься... Завтра проснешься и увидишь, что это не сон.

Он повозился, зябко потер ноги и прошептал:

– Значит, я попал в будущее?

– Да...

Он повозился опять и вдруг задумчиво и тихо возразил:

– Нет, наверно, это не Полоз сделал. Наверно, это я сам, когда скрестились рельсы...

Я не понял, но допытываться не стал. Главное, чтобы он скорее примирился с неизбежным. Я сказал неуверенно:

– Между прочим, здесь не так уж плохо...

Он спустил с камня ноги и толчком повернулся ко мне:

– Уже построили коммунизм, да?

– Ну... это не совсем так называется, но... здесь есть на что посмотреть. И порадоваться.

Петька замолчал надолго. Тревожно так. Я уже хотел окликнуть его. Но он вдруг спросил еле слышно:

– А я-то как?

– Что?

– Кому я тут нужен?

Я решительно обнял его за плечи:

– Ты нужен мне, Петух... раз уж так получилось.