Коралловый браслет

– Надоели! – Анжела нервно закурила и, поймав взгляд Ильи, протянула ему пачку сигарет: – На, угощайся. Слышать вас больше не могу, ироды, мучение мое… Как я теперь буду с вами справляться, если даже со здоровыми руками не успевала?! Вы же квартиру подожжете!

– Ты мороженое обещала! – угрожающе напомнил старший мальчишка, явно вдохновившийся фразой о возможном поджоге. – Смотри, а то…

– По голове сейчас получишь! – сорвалась было мать, но ее остановил Илья.

Властно отстранив занесенную для оплеухи руку Анжелы, он протянул мальчишкам две сторублевые купюры:

– Вот, сами купите!

– А на сдачу?! – немедленно выхватил деньги Митька, более шустрый и меркантильный. В его прищуренных глазах мелькали такие чертенята, что взрослые разом заулыбались, переглядываясь.

– На сдачу купите мороженое маме, – внес предложение Илья, подталкивая мальчишек к ближайшему киоску.

Те переглянулись и согласно бросились штурмовать продавщицу.

– Сейчас угомонятся, сядем в кафе, и можно будет кое-что обсудить. – Илья щелчком выбросил окурок в близлежащую урну. – Относительно нашего дела.

– Что там обсуждать? – удивилась Анжела. – Разве от нас еще что-то требуется? Маш, почему ты молчишь?

В самом деле, с тех пор, как они вышли из следственного управления, Маша не произнесла ни слова. Она снова и снова вспоминала снимок неизвестного мужчины, его страшный, залитый кровью лоб, круглое невыразительное лицо со стертыми жестокими чертами, толстую шею… Именно так, по ее мнению, должен был выглядеть настоящий бандит, таких мужчин она всегда избегала и боялась, и одна мысль о том, что подобный персонаж каким-то боком втерся в ее жизнь, доводила девушку до дрожи. Очнувшись от задумчивости и подняв голову, она взглянула сперва на подругу, потом на Илью. Тот понимающе кивнул:

– Переживаешь?

– А уж я-то как переживаю! – Анжела потрясла забинтованными руками: – Почему ты меня не спрашиваешь?

– Зачем тебя спрашивать, ты все сама говоришь, – язвительно отрезал Илья, которого явно начинало тяготить присутствие третьего лица.

Маша поняла и слегка улыбнулась. Это рассердило ее подругу:

– Ну, вижу, вы тут перемигиваетесь… Обсуждайте сами свои дела, мне только такси поймать и домой… Где эти паршивцы?

Мальчишки уже бежали к ней, на ходу протягивая купленные пачки мороженого:

– Мы и тебе взяли! – издали кричал старший. – Самое дорогое!

– И папе! – верещал Митька. – Когда он вечером придет!

– Разговор на пять минут, потом я вас отвезу домой, – примирительным тоном предложил Илья, но Анжела непреклонно настояла на том, чтобы уехать немедленно.

Им поймали такси, Анжела запихнула своих отпрысков на заднее сиденье, сама села рядом и поманила подругу. Маша склонилась над открытой дверцей.

– Ты все-таки с этим? – осуждающе прошептала Анжела, косясь в сторону Ильи, занятого своим мобильным телефоном. – Смотри… Он себе на уме!

– Перестань…

– Вот сейчас он, думаешь, sms-ку отправляет? Он подслушивает, – страшным шепотом проговорила та. – Не связывалась бы ты… Это он с виду такой, душа-парень… Я людей чувствую!

Маша хлопнула дверцей, едва не прищемив пальцы подруге, демонстративно помахала ей и, отвернувшись, подошла к Илье.

– Деньги на телефоне кончились, – сообщил тот, не глядя, беря ее под руку. – Идем… В общем, даже лучше, что она свалила. Не хотелось при детях это обсуждать.

– Это – что? – Маша пошла рядом с ним, подстраиваясь под его широкий шаг. – Относительно того, убитого? Мне обязательно это знать?

– Следователь тебе этого, конечно, не сказал бы. – Остановившись у киоска, Илья заплатил за сигареты и карту для телефона. – И я не должен, наверное. А может, тебе лучше быть в курсе дела. Сам не знаю.

Толкнув дверь кафе, Илья усадил притихшую спутницу за угловой столик, подойдя к стойке бара, быстро сделал заказ и вернулся, распечатывая сигареты. Закурив, он уселся напротив Маши и взглянул на нее так пристально, что она окончательно потеряла самообладание.

– Ты смотришь на меня так, будто я что-то натворила! В чем дело?

– Не злись, я пытаюсь понять, как ты воспримешь такую новость. – Он разогнал повисший дым и подождал, пока отойдет официантка, поставившая на столик две чашки кофе и вазочку с пирожными. – В общем, об этом типе кое-что известно. Упертый вор, входит в преступную группировку, с четырнадцати лет по колониям, год назад освободился, пока ни в чем не замечен… Это-то все ладно, кому же и красть, как не ему. Плохо другое. – И перегнувшись через столик, округлив глаза, Илья прошептал так тихо, что в первый миг девушка подумала, что ей почудились эти невозможные слова: – При нем, кроме браслета, была еще твоя фотография.

Он принялся за кофе, косясь поверх чашки на оцепеневшую Машу, а та сидела неподвижно, повторяя про себя услышанное и внутренне содрогаясь. У нее появилось ужасное чувство, будто мертвец сидел с ними третьим за столом, отвратительный, безмолвный и все же имеющий к ней самое прямое отношение.

– Очень сильно пугаться не надо, – тихо добавил Илья, видя ее реакцию. – Все выяснится, и потом, я буду с тобой.