КОРДИЦЕПС, или Больно все умные

Луч отоскопа был не особо широким, так что я наклонился поближе и пригляделся. Сверху лежала «основная» карта с полным срезом здания: сверху размещался широкий наземный комплекс, а под ним пятнадцать одинаковых этажей, которые назывались «жилыми блоками». Вот только печатные буквы были зачёркнуты, а рядом той же ручкой подписали: «1 отделение», «2 отделение»... И так далее. Подвал был обозначен как «Технический этаж».

Я не сразу заметил, но карта выглядела... не, не старой, а типа как ксерокс со старой. Местами, особенно по краям, чернели пятна, похожие на сгибы и помятости, только бумага там была гладкая. Ну а в уголке нашлось совсем палево: на краю стоял оттиск «1965 г.». Да уж, не новострой.

— Нам хотят внушить, что здание старое, — пробормотал Архи. — А может, это даже правда. Планы лежали в комнате для персонала — вполне вероятно, что они не предназначались для наших глаз.

— Само собой, — зарычала Гелий.

Я так и не понял, почему она не пытается нам помешать. Ну, то есть, сцапать нас и утащить отсюда она бы не осилила, но могла бы попробовать отобрать бумаги или фонарик. Может, засомневалась наконец, так ли мы неправы? Или решила, что типа фиг с ними, постою лучше в сторонке, чтоб мне потом не влетело? Так-то нам оба варианта только в плюс.

Архи откалибровал луч отоскопа и разложил следующую карту. Это был план первого этажа, с проставленными возле дверей именами пациентов. Только их подписывали не ручкой, а карандашом. И, судя по помаркам, кучу раз стирали и переписывали заново.

При этом все имена были числами, как у меня. Куча двоек и троек, чуть поменьше четвёрок, пара пятёрок... Чем крупнее число, тем реже оно встречалось, а самым большим в списке был номер 13. Зато ни одной единицы. Выходит, после первого раза все

обязательно снова теряли память? Или в этой нумерации за единицу брали исходное имя?

— Вполне укладывается в мою гипотезу, — заявил Архи. — Обычные люди — это стадо, врачам достаточно стереть им память всего пару раз. Но некоторые всё-таки пытаются выяснить истину, поэтому и числа у нас больше.

— А почему имена другие? Типа, тут же сплошные числа, а не всякие там... буквы, химия с Библией и так далее.

Архи не стал гадать. Вместо этого развернул ещё одну карту, ровно такую же. Во втором отделении тоже везде были числа — только значения в среднем чуть побольше. Что ж у них тут творится?

— Что это? — спросила Гелий. Она указала на карту первого отделения, которую Архи уже отложил в сторону. На обороте была какая-то надпись, которую мы проглядели.

— Да никак ты пытаешься что-то выяснить! А кто тут за правила топил, «Гелий»? — Архи выплюнул имя, будто оскорбление. Впрочем, он всё-таки посветил на первую карту, не обращая внимания на сердитое бурчание нашей спутницы.

«Лечащий врач: д-р 3» и «Заведующий: д-р Лимкакенг (2)». А дальше описывался «информационный режим отделения». Кажется, это была... типа как инструкция, что говорить пациентам насчёт их амнезии. Сверху крупным почерком было написано «Информационный вакуум», а ниже шли мелкие корявые каракули. Больным с первого этажа не полагалось знать, что другие пациенты теряли память больше одного раза: всех, у кого в «жёсткой социальной обстановке» случался «рецидив амнезии», полагалось переводить во второе отделение. При «мягкой социальной обстановке» им придумывали «больничную биографию» и старались обеспечить «интеграцию в социум».

Во втором отделении лечащим врачом был «д-р 6», а заведующим тот же самый доктор Лимкакенг. Телегу про режим тут обозвали «Профилактикой рецидивов»: типа, больным разрешается знать, что у остальных тоже амнезия, но обращаться друг к другу положено по новым именам, а напоминать о забытых фактах запрещено. И в скобках «Повреждения мозга», как будто подумали и дописали.

Вот и всё. Ответ нашёлся — не улики, не тонкие намёки, а тупо лист бумаги, где чёрным по белому написано, что с нами делают. Нам совершенно точно врали, а Архи не сошёл с ума.

— Ну что. Приехали! Железобетонное доказательство, что вам всем врали по поводу амнезии. Довольна теперь? — спросил Архи.

— Это... это не враньё. Может быть, просто... пациентов с разными видами амнезии кладут в разные отделения, — неуверенно пробормотала Гелий.

— А потом переводят на другой этаж, где у них волшебным образом меняется диагноз? Вот уж вряд ли, — отрезал Архи и открыл следующую карту.

В третьем отделении было всё то же самое, что во втором, только пациентов обозначали буквами. Лечащим врачом значился доктор Д, а заведующим... «Д-р Лимкакенг (Б)». Два разных человека с одинаковыми фамилиями? Или один и тот же врач брал для разных отделений подходящие псевдонимы?