Коренной перелом

Кроме того, если победоносный императорский флот в техническом отношении находится на уровне лучших мировых стандартов, то наши генералы в вопросах тактики и военной техники застряли на уровне начала века и не извлекли никаких уроков из того поражения, которое нанесли им русские три года назад во время инцидента у Номон-Хана. Кроме того, эти два осколка бывшей Британской империи, оторванные от своей метрополии и лишенные сил, теперь ничем не угрожают нашей «Великой восточноазиатской сфере взаимного процветания», в то время как американские базы на островах Мидуэй и на Гавайском архипелаге потенциально способны угрожать безопасности островов нашей метрополии.

– Так значит, Исироку-сама, наш флот должен будет атаковать Мидуэй? – спросил командующий авианосным соединением вице-адмирал Тюити Нагумо.

– Совсем нет, Тюити-сан, – ответил адмирал Ямамото, – наш удар будет нанесен по Гавайским островам – главной базе американского флота на Тихом океане. В случае успеха противник не только лишится остатков своего флота на Тихом океане, но и будет отброшен к линии своих континентальных вод. Такой дерзости от нас в Вашингтоне точно не ждут.

– Исироку-сама, – задал еще один вопрос Тюити Нагумо, – а как же остающаяся у нас в тылу американская база на Мидуэе?

– О ней не стоит беспокоиться, Тюити-сан, – ответил адмирал Ямамото. – После захвата нами Гавайских островов и уничтожения американского Тихоокеанского флота эта база окажется в полной изоляции, и противник будет вынужден или эвакуироваться, или капитулировать. Расстояние от Мидуэя до ближайших американских аэродромов на континенте больше, чем дальность полета базирующихся там бомбардировщиков-торпедоносцев Б-25, не говоря уже об истребителях. Конечно, захват Гавайев – это далеко еще не победа в войне. Но этот захват, по крайней мере, даст нам возможность расширить периметр безопасности и сражаться на большем удалении от берегов метрополии.

Адмирал Ямамото обвел присутствующих тяжелым взглядом своих темных глаз.

– Эффект полной внезапности – важнейший фактор успеха спланированной нами операции. Поэтому все, что вы сейчас здесь услышите, является величайшей тайной Империи. Со своей стороны мы всеми силами стремимся создать у противника впечатление, что наши цели не изменились и они находятся в южном направлении.

Поэтому, Нобутакэ-сан, ваши легкие крейсера и часть эсминцев должны будут отправиться курсом на Веллингтон и Сидней, с радистами линкоров и авианосцев на борту. Если янки читают наши шифры, то пусть они как можно дольше будут находиться в блаженном заблуждении. На всех остальных кораблях радиорубки должны быть опечатаны, а несанкционированный выход в эфир должен быть приравнен к государственной измене. Как и в прошлый раз, мы должны свалиться на Гавайи внезапно, словно божественный ветер. Только теперь мы уже никуда не собираемся уходить. Наш флот уже неоднократно наносил тяжелые поражения этим заносчивым гайэдзинам. Мы должны победить и в этот раз. Хенно тейко банзай!

Когда адмиралы разошлись и Исороку Ямамото остался один, он еще долго сидел за столом, невидящим взглядом смотря куда-то прямо перед собой. Таким своего любимого командующего не видел еще никто из его подчиненных. Ямамото не хотел этой войны, и он знал, что ее невозможно выиграть. Любая роковая ошибка могла привести к тому, что его родина разлетится на мелкие осколки, подобно упавшей на пол статуэтке, сделанной из хрупкой яшмы. Пока они еще побеждают и неудержимо движутся вперед. Но вскоре начнет сказываться превосходство янки в промышленности и живой силе. Поскольку государственный переворот в Британии лишил президента Рузвельта возможности принимать участие в европейской игре, то все его усилия теперь будут направлены на борьбу с Японией.

Важно как можно дольше удерживать его на выдвинутых вперед рубежах. А там поглядим… То ли смерть в бою избавит его, Ямамото, от позора поражения, то ли найдется еще какой-нибудь выход. Пока же его долг – сражаться во славу императора и Японии, сражаться до тех пор, пока для этого есть малейшая возможность.

«Погибнуть за императора и за Родину, – подумал Ямамото, – это высшая честь для военного человека. Цветы восходят в поле, где прошел тяжкий, храбрый бой. И даже под угрозой смерти боец будет вечно верен императору и его земле. Жизнь и смерть одного человека ничего не значит. Империя превыше всего. Как говорил Конфуций: “Можно раздавить киноварь, но нельзя лишить ее цвета; можно сжечь цветы, но нельзя уничтожить их запах”. Они могут уничтожить мое тело, но они никогда не смогут покорить мою волю…»

5 июня 1942 года, вечер. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего