Корги по имени Генри

С площадки, где я стоял в благоговении, видно было, что лестница раздваивается и две закругленные части ведут вниз. Украшенные золотом перила изгибались, а ковры, само собой, были красными. И тут висело еще больше громадных портретов. Я задумался, жили ли здесь когда-то люди с картин – и куда они подевались. Комнат во дворце точно хватило бы на всех.

Я размышлял над этим вопросом, пока взбирался по лестнице, все еще преследуя изумительный аромат кролика. Может, это люди, жившие тут в разные годы? Семья королевы, наверное. Как портреты, которые Эми повесила дома над лестницей.

С мыслями об Эми и моей семье я вошел в еще одну огромную комнату и остановился, созерцая.

По обе стороны лестницы и на ее вершине стояли три огромные ели – не меньше пятнадцати собак в высоту, – украшенные гирляндами и красными с золотом коронами.

Я подошел к ближайшему дереву и запрокинул голову, чтобы рассмотреть лучше.

Много лет подряд за несколько недель до Рождества Джим брал с собой Джека и Клэр и уходил куда-то, а Эми готовила кексы к их приходу. Они всегда возвращались с пушистой зеленой елкой и ставили ее в гостиной, я суетился у их ног, пока Джим разматывал гирлянды, а Клэр объедалась кексами.

Но даже самая большая из тех елок и в подметки не годилась здешним.

В этом году Эми принесла из супермаркета искусственную и пару упаковок кексов. Джек отказался наряжать елку, а Клэр заявила, что ей не нравятся магазинные сладости, поэтому елка так и лежала в коробке, когда они уехали в Лондон на следующий день.

Я поднял взгляд выше и заметил кое-что еще – большую гроздь белых ягод с зелеными листьями. Омела. Эми всегда вешала ее над входной дверью на Рождество, и Джим целовал ее под ней каждый раз, когда уходил и возвращался домой.

Давно ли они перестали так делать? В прошлом году? В позапрошлом? Я не помнил.

Интересно, как Уокеры справляются там без меня.

Надеюсь, лучше, чем я без них.

Нет. Я не буду ныть. Я буду исследовать. Искать приключения.

И, кроме того, запах елки заглушал запах из кухни, поэтому я продолжил путь к еде.

Зачем горевать на пустой желудок?

Эми

Утром понедельника жизнь вошла в привычную колею – или настолько привычную, насколько это возможно сейчас, когда рядом ни Джима, ни Генри. Для Эми день начался со звона будильника – она проснулась, нащупала выключатель и только потом вспомнила, что Генри не здесь и его не нужно выгуливать.

Она откинулась обратно на постель, стараясь радоваться тому, что можно поспать лишних полчаса. Но без пушистого друга, делавшего утро светлее, все переменилось.

Началась последняя школьная неделя, а это означает, что придется пережить рождественские концерты, задания, дружеские споры из-за подарков, эти бесконечные поборы для школы – денег, продуктов и алкоголя. Выйдя из спальни через двадцать минут, Эми запнулась о Соки на пути в ванную и прикусила язык, чтобы не выругаться. Громко.

Хоть кто-то наслаждался отсутствием собаки. Когда Генри был дома, Соки старалась держаться подальше, чтобы не встретить песика. А сейчас кошка все время путалась под ногами.

– По-моему, она скучает по Генри, – сказала Клэр, наклоняясь, чтобы погладить Соки – вместо того чтобы надеть плащ и быть готовой отправиться в школу.

– По-моему, она злорадствует, – ответил Джек. – Рада, наверное, что осталась единственным домашним животным.

– По-моему, на улице холодно, а она любит сидеть дома у батареи, – сказала Эми. – А нам пора выходить, поэтому поторапливайтесь оба!

В конце концов они собрались, и Эми пришлось через пробки развозить их по разным школам: Клэр – в местную среднюю и Джека – в колледж для старшеклассников неподалеку.

Благополучно доставив детей в школу и колледж, где, она надеялась, Джек хоть в этот раз отсидит все занятия, Эми помчалась в свою клинику, чтобы попытаться пережить еще один день.

Проблема была в том, что сосредоточиться на пациентах, которым она пыталась помочь, по мере приближения первого перерыва становилось все труднее.

Нужно позвонить Джиму. Нужно сказать ему о Генри. И обязательно сделать это, прежде чем он приедет домой и поймет, что Генри нет.

Конечно, она хотела поговорить с Джимом и о других вещах, но это могло подождать, пока они не разберутся с насущной проблемой.

– Эми? Есть секунда? – доктор Фитцджеральд заглянул в ее кабинет во время короткого перерыва между пациентами.

«Вечно он какой-то растрепанный, – подумала Эми мимоходом, – как безумный профессор». Но она присутствовала на нескольких его приемах и знала, что в том, что касается вопросов медицины, он предельно собран. Кроме того, пациенты любили его и доверяли ему. А это многое значит.

– Конечно.

Эми откатилась на стуле от стола и повернулась к Фитцджеральду.

– Что такое, доктор?

– Пожалуйста, зовите меня Люк.

Он неуверенно протянул ей бумаги.

– На меня почему-то повесили бронирование стола для хирургии на рождественский ужин.

Эми усмехнулась.

– Привилегия новичков.

– И я, конечно, весьма польщен, – иронично сказал Люк. – Но вы же идете, да?

Эми поморщилась.

– Не уверена…