Кориандр (СИ)

Найтмер резко подхватил тебя векторами, усадив на себя так, что вы находились лицом к лицу, сминая поцелуем губы, пока по заветному месту скользнул живой щуп члена, привлеченный твоей влагой и жаром раскрытого в такой позе лона. От этого постоянного под тобой движения бедра прижались к чужим теснее, а рот раскрылся шире, позволяя монстру углубить поцелуй. И все бы и дальше шло в ритме, ставшим неторопливым и тягучим будто мёд карамельного яблока, да только вот мысли были прицельно сбиты, стоило осознать, что язык у Найтмера имелся не один…

Ты испуганно вздрогнула, но лёгшая на затылок рука и предупредительное мычание отстраниться не дали, продолжая прощупывать самые заповедные точки твоего ротика, подлезая под язык, к уздечке, обвиваясь языками вокруг твоего и оглаживая, давая себя пересчитать твоим ответным, несмелым движением.

Их было три.

Юркие и ловкие, они тыкались в щеки и зубы, скольжением утягивая твой в свое основание, которое оказалось приятным и мягким, горячим и таким живым. Ласковый укус твоего языка призывно отдавал под диафрагмой дрожью, которую ощущало его тело, тесно прижатое к твоей наготе. Вектора туго обтягивали поперек тела, чуть приподняв, не разрывая поцелуя, чтобы внутрь с уверенным тычком подался экто-член, натягивая собой лоно в новом ощущении максимальной тесноты. Но большего движения тебе не позволено – за спиной к плечам поднялись руки, вжимая вниз сильнее, и последовавшие за этим ощущения были далеки от представлений, что Найтмер умел делать нечто подобное.

Член внутри сокращался, делаясь коротким, а потом вытягивался до предела: такие движения не нуждались в толчках, но зато потирались обо все сладкие места разом, достигая щекотливым усиком преграды матки. Мар продолжал при этом тебя целовать, со всей страстью и голодом, будто ему действительно было тебя катастрофически мало.

Хотелось больше. Сильнее. Быстрее.

Ты от таких сокращений в себе не могла не стонать, судорожно цепляясь за его ключицы и шею, путаясь слепо в остистых гребнях позвонков. Поразительно, как Найтмер мог дарить столь сильное наслаждение даже не двигая телом. Грохот грозы пожирал твои вскрики, когда поцелуй был разорван, как и его налитой глубоководным сапфиром взгляд. Голодный и обжигающий. Тайфуном сметающий каждое дрожание мышцы. Каждый поверхностный вдох и незавершённый выдох. Перемешанный с его собственными.

— Мар… Мхаа… Как… Хорошо, черт, — прошептала, утыкаясь в его шею, когда монстр в ответ на пульсацию и движение члена начал все же подаваться в ритмичном подбрасывании таза, желая углубить весь жар ощущений сильнее, немного царапая фалангами кожу на твоей спине, доводя следы багряных линий до самой поясницы и снова поднимаясь ими выше.

— Давай, детка… Т/И… Ещё… Немного, — просипел тот, опять царапаясь и в этот раз вновь кусаясь, сминая зубами хрящик уха и кожу за ним, от чего молнией прошибло уже тебя саму. В ответном стремлении твои зубы сомкнулись на позвонках, оставляя след маленьких лунок в разгоряченном сургуче его тела, винном на вкус, терпким, будто мадиран{?}[Вино, невероятно терпкое. Его ещё называют таннат.], оставляющим на языке характерное послевкусие.

В этот раз ваше соитие взошло на вершину синхронно, до смешного необычно сливаясь звоном голосов с раскатами беспрестанного грома, разливая по телу спрайты{?}[Миллисекундные молнии] ваших собственных молний, копившихся чувствами статического напряжения. Голос сорвался на тяжелый выдох, усталость и томная дрожь остались отзвуками долгого оргазма, чьи лёгкие, колючие искры долго бродили по телу, пока ты сидела на бедрах Кошмара. Он довольно фыркнул, перехватив тебя векторами поудобнее, позволяя расслабить спинку и опереться на их пружинистую мягкость.

— Боже, Найт… Вот это я понимаю, с добрым утром, — шепнула ему в ушное отверстие, робко целуя череп, невесомо касаясь его губами.

— Сейчас, вообще-то вечер, детка. Но утром тоже можно неплохо провести время, — слуха коснулся чертовски близкий бархат его голоса, чьи счастливые нотки заставили тебя улыбнуться в ответ и от нового грохота молнии слегка вздрогнуть. Ощутив это невесомое движение, монстр теснее прижал к себе, будто защищая от всех невзгод. Готовый бросить вызов даже стихии, чтобы защитить самое дорогое сокровище, которым теперь обладал безраздельно.

Тебя.