Коричневый дракон

Почти стершаяся от времени и с трудом различимая змея, красовалась на темно-синем фоне велюра. Когда-то именно этот футляр подарила ему мать, и он хранил в нем свои письменные принадлежности: две ручки и карандаш. Рифальд взволнованно засопел и открыл футляр, чуть слышно щелкнув замочком. То, что находилось под крышкой, весьма удивило магистра.

— Интересно, чей это скальпель?

Достав его из футляра двумя пальцами, маг стал вертеть инструмент, разглядывая со всех сторон. Скальпель выглядел так, словно только что был сделан, а не пролежал долгое время в ящике комода. Решив проверить остроту лезвия, старик провел по нему пальцем и тут же отдернул руку. На месте пореза выступила капелька крови.

— Какой идиот хранит такие вещи в комоде? — проворчал старик, прислонив подушечку пораненного пальца к губам.

Он хотел было положить скальпель обратно, но его внимание привлекла надпись, сделанная на дне футляра:

«Моему сыну Трифальду, самому лучшему врачу в мире».

— Даже это, и то ты отняла у меня, мама, — с презрением в голосе сказал старик.

Он положил скальпель обратно, закрыл крышку и со всей силы, на какую только был способен, швырнул со злостью футляр в окно. В его душе бушевала ненависть к матери и сводному брату. Теперь он во что бы то ни стало разыщет братца и без сожаления убьет его. Порезанный палец дергало, а кровь никак не останавливалась. Магистр поднял с пола первую попавшуюся под руку тряпку и стер ею кровь. Затем подул на рану, чуть слышно произнося заклинание.

Ноги старика гудели от усталости, и он, недолго думая, присел на диван, стоящий возле комода. Магистр никуда не торопился, впрочем, он даже понятия не имел, в какую сторону направиться — магия Мертвых, дав задание, не стала утруждаться намеками на то, где мог находиться его братец.

В течение всей жизни Рифальд ни разу не поинтересовался, как сложилась дальнейшая судьба матери: вышла ли она замуж, родила ли еще ребенка? Все эти годы маг жил лишь мыслью о мести. Оказывается, зря не интересовался, вон оно как все обернулось. Магистра слегка трясло от гнева, и желание отыскать родственничка и разделаться с ним росло с каждой минутой. Теперь это был уже не просто уговор с магией Мертвых, а дело чести.

Резкая боль резанула Рифальда по вискам и раскрылась огненным шаром в затылочной части головы. У старика на секунду потемнело в глазах, а затем он увидел странную картину. Магистр словно находился где-то в горах, напротив него сидел мужчина и что-то говорил: Рифальд видел, как шевелятся губы, но не слышал ни звука. От горного ветра глаза у мага заслезились, и он не мог как следует рассмотреть говорившего. Его лицо показалось магистру довольно-таки знакомым, но боль в висках мешала сосредоточиться и вспомнить. Единственное, что не вызывало сомнений, это местность, которую видел старик. Наваждение оборвалось так же резко, как и началось.

— Что это было? — тяжело дыша, спросил вслух Рифальд.

Естественно, никто ему не ответил. Минут десять или пятнадцать маг сидел с закрытыми глазами и медленно приходил в себя. Что тут говорить? Подобное произошло с Рифальдом впервые и вызвало не то чтобы страх или панику, вовсе нет. В большей мере видение заинтересовало старика, особенно лицо человека, сидящего напротив того, чьими глазами он смотрел. Цепкий ум магистра сразу же включился в работу, вычисляя, кто это был.

— Ну конечно же, — радостно хлопнул себя по коленям маг. — Господин Заххар Тоин собственной персоной. Надо же… А я-то, грешным делом, считал его мертвым. Любопытно, весьма любопытно.

Дождавшись, когда глаза перестало пощипывать, Рифальд встал, прошелся по комнате и остановился напротив зеркала. Разглядывая собственное отражение, он пытался проанализировать ситуацию и сопоставить факты. Зная окружение премьер-министра Тармана, магистр мог хотя бы приблизительно вычислить его собеседника.

— А местность-то я узнал, — улыбнулся сам себе маг. — Да, да, господин премьер, ловко вы спрятались. Надеетесь отсидеться и пережить конец света? К сожалению, у вас ничего не выйдет — я попросту не дам вам такой возможности.

Окинув взглядом комнату, некогда бывшую родной и уютной, а теперь холодной и чужой, Рифальд заглянул в подпространство, отыскал телеригу, ведущую к Квергонайской гряде. Перемещение заняло несколько секунд. В это время Заххар, придерживая отца Лазурия за плечо, помогал ему выпить стакан воды.

— Неужели так начинается безумие? — вытирая мокрые губы, спросил старик.

— Не знаю, — премьер-министр с волнением смотрел на старого мага. — Как вы сейчас себя чувствуете?

— Отпустило, значительно легче.

— Так что с вами произошло?

— Самому хотелось бы узнать. Словно чей-то разум в голову влез, и в глазах все потемнело.

— Что? Не нравится, когда в твоих мозгах ковыряются? — зло бросил Рифальд.

Оба мужчины — Заххар и отец Лазурий повернулись на голос. Появление магистра Ордена Скорбного Дня было настолько неожиданным, что премьер-министр выронил из рук стакан.