Коридоры

Откуда ему было знать, что нужно платить за квартиру и услуги ЖКХ? Все отключили через две недели после неоплаты. Огонь съел всю ткань штанин и добрался до кожи. Мальчик сбросил с себя штаны и стал кататься по полу, сбивая огонь – как-то он это видел в одном фильме. Языки пламени и правда стали угасать. Но вся квартира была в дыму, а родительская комната полыхала так, что смотреть было невозможно, у мальчика начали слезиться глаза. Он вскочил и пооткрывал все окна, а дверь в родительскую комнату захлопнул и закрыл на ключ. Телефон тоже не функционировал. Благо, у него был мобильный (который он нашёл неделю назад на кухне в верхнем шкафу). Он позвонил 03 и вызвал пожарных.

– Скажите, что мне делать? – спросил он.

– Намочи тряпку и приложи её ко рту, и выходи из квартиры. – скомандовали на том конце.

«Я понял, что теряю сознание. В ушах шумит, все перед глазами начало плыть. – сообщил журналистам старик, разглядывая свои жилистые руки – Все вокруг было в дыме, через него не было ничего видно. Я дотащил своё тело до выходной двери и нащупал замок. Потом стал тыкать в него ключом и крутить. Я был словно пьяный.

– Вам удалось выбраться из квартиры? – спросила какая-то девушка.

– Я не помню этого, но мне сказали, что я лежал головой к лифту наполовину на лестничной площадке.

– Что произошло потом?

Он подумал немного и ответил:

– Приехали поздно. Вся квартира сгорела.

В окружающей его толпе заохали.

– Когда я очнулся, – продолжил после некоторой паузы старик – надо мной снова стояли какие-то мужики. И тот самый милиционер был среди них. Когда пожарные ушли, он мне это и сказал. А потом он ещё сказал, что я могу пока пожить у него. – старик поднял голову и оглядел всех, щурясь – У вас сразу возникают грязные мысли по этому поводу, а между тем он лишился жены тогда год назад, и один воспитывал дочь. Мою сверстницу. – старик вновь опустил глаза и уставился на свои руки. Репортёры начали переговариваться. – Я согласился. Мне негде было жить, если вы помните. Опуская подробности, скажу, что было несколько заседаний в суде, меня куда-то постоянно вели, я ходил с ним куда-то, и, в конце концов, через пару недель я стал официально жить у него.

– Как звали этого полицейского? Он усыновил Вас?

– Петр Александрович. – ответил тут же он – да, вроде того».

Он поселился у Петра. Мужчина устроил его в новую школу, туда же, где училась его дочь. У него появилась новая одежда, пару игрушек. Несмотря на это, мальчик был молчаливым и тихим. Подолгу сидел в кресле у окна, и читал книги. Аня – так звали дочку милиционера – много раз пыталась заговорить с ним, поиграть, так как была, напротив, очень общительной. Все её попытки заканчивались односложными ответами мальчика, и Аня уходила. Ей было восемь лет, и в сентябре Аня пошла во второй класс. Мальчик уже в этом году заканчивал начальную школу. У Ани были светло-русые, слегка вьющиеся на концах волосы и серые глаза, как и у Петра. Мальчик не знал, хотел ли он дружить с ней или нет. Они знали друг друга всего неделю.

«Я хорошо помню тот день. – продолжал старик – Я, наконец, дочитал Тома Сойера. Вы не подумайте, что я так долго читал. Просто в тот день, когда сгорела квартира, книга сгорела тоже. В библиотеке её тоже отчего-то не оказалось. Когда я все-таки сказал Петру Александровичу, это был конец года. Как я и сказал, в тот день я дочитал Тома Сойера. Это был мой двенадцатый день рождения».

В тот день мальчик подошёл к Петру и сказал:

– Ты можешь убрать или завесить все зеркала?

– А что такое? – со вниманием поинтересовался тот.

Мальчик стушевался и робко сказал:

– Я не могу в них смотреться. Они меня пугают. Особенно ночью.

«Они меня действительно пугали. В комнате, в которой мы жили вместе с Аней (и мы спали на разных кроватях) стояло зеркало во весь рост. Оно стояло на двух ножках, обращённое в три четверти к двери, то есть часть него я видел, когда лежал в своей кровати. Так вот, каждую ночь, в ней что-то чернело и плыло, я слышал какой-то шёпот оттуда. Возможно, это были мои расшатанные нервы, галлюцинации. Но факт, что они были».

Петр завесил зеркала, и дом стал походить на дом, где кто-то умер. Так выглядели комнаты в день рождения мальчика, когда ему исполнилось двенадцать. Никого не было, кроме него, Ани и Петра.

«Сначала было все нормально. Я не слышал никакого шёпота, никаких чёрных волн не видел в зеркалах. Но потом, когда я лёг спать… – старик опустил голову, его глаза застыли на невидимом предмете у его ног – Они окружили меня со всех сторон, они орали!»

Зеркало, которое стояло в комнате, стало слегка ходить ходуном, и из него потекло по воздуху что-то чёрное к мальчику. Тот, округлив зелёные глаза, вскочил с кровати и с криком выбежал из комнаты, захлопнув дверь.

«Там же осталась девочка! – сказал кто-то обеспокоенно из толпы.

– Я каким-то образом знал, чувствовал, что оно её не тронет. Оно неслось за мной.

– Что же это было?»