Кормило кормчему

— Не тебя. Ты нас не обманешь. Но Шамиль и тебя и нас обманет. Известный обманщик. И Абу-Джафара погубил за правду, обманувши нас. Кровь праведника на нем.

Некоторые даже кричали: «Шамиль хуже гяура!» — «Шамиль хуже пса!» — «Шамиль проклят от Бога!»

Шамиль скрежетал зубами, и порывался броситься с шашкою на толпу. Здоровый мужчина, хоть уж и не молодой был тогда. Но Арслан-бей имел атлетическую силу и удерживал его; и получивши позволение от народа, насильно увел в дом. Отвел в особую комнату, усадил.

— Трусы! Неблагодарная сволочь! — говорил Шамиль и сидел, стискивая шашку.

— Шашкою тут ничего не сделаешь, — сказал Арслан-бей: «Надо придумать что-нибудь».

Шамиль будто не слышал. Сидел, понуря голову.

— Плохо дело, об этом и спору быть не может, сказал Арслан-бей: — но все же, может быть, и придумаешь как-нибудь, если подумаешь поспокойнее.

Шамиль усмехнулся. — Досадно только, Арслан-бей. А придумывать, нет надобности ломать голову теперь. Предвидено; стало быть и обдумано.

— Как же?

— Простое дело. Только выгоды от него мало. Как бы те две бомбы годились, приятнее бы. А то, не годятся. И должно дело поэтому не иметь никакой пользы нам.

— А те две бомбы не годятся?

— Ни к чему.

— Да ты знаешь о них?

— Знаю.

— Имел видение о них?

— Имел. Ты ему так и скажешь: было видению Шамилю. Стало быть и сомнения тут не должно быть у него: так будет!

Вторая бомба полетит на Турцию. И истребит Стамбул. И землетрясением и осколками опустошит землю на сто часов пути кругом. И развалинами завалит Босфор.

Третья бомба — на Австрию. И истребит Вену. И землетрясением и осколками опустошит землю на сто часов пути кругом. И развалинами завалит Дунай и все реки и озера на пятьдесят часов пути кругом.

Стало быть на эти бомбы нечего рассчитывать, чтоб от страха перед ними была помощь нам. Турция — страна правоверных, оно так. Но годится она лишь на то Кавказу, чтобы черкесы имели куда продавать дочерей. Кроме, ни к чему. Гнилая трость и сломится под рукой опирающегося на нее, и ранит руку. — И Австрия не лучше, сколько я слыхивал.

«Сколько я слыхивал»! — запало это в душу Арслан-бея. Простой был человек он; и мог иногда казаться недалеким, потому что никогда не хитрил. Но я могу сказать по личному знанию: не был обделен умом этот прямодушный человек. «Сколько я слыхивал», — это что-то не похоже на видение. Хотел он заметить Шамилю: «Да уж говори, ты сам так сообразил», — но не ко времени терять время. Промолчал он.

— Вот потому-то и горько, — продолжал Шамиль: — у кого силы нет, между теми еще есть люди, как люди. Вот хоть бы мы с тобой, к примеру. А у кого могла бы быть сила, — и есть, может быть, — сами-то ни к чему неспособные люди. Ну, да не о том речь. О бомбах дело. От тех двух пользы нет. Но дело не кончится на них. Пустивши их уру-сы начнут делать еще. То было три, — значит, четвертую. На кого, не открыл мне Бог. Но то верно, что начнут делать. Только, будет уж недоставать у них ни железа, ни пороху, ни работников. Потому что, слышал ты сам: Магер-Шалал-Хах-Базо — сильный этим Потрясателем земли скоро разорится. Не такое еще будет разорение ему, но и это будет, попрежде того: ни железа, ни пороху, все истрачено, на те три бомбы; ни работников — заморены работники над теми. Однако же охота сильная: сам ты слышал, это оружие Хадергет, сила геенны в этом оружии. Кто раз отдал душу Иблису, тому уж не вырвать ее из-под управления Иблиса. И будет Иблис заставлять урусов делать четвертую бомбу, хоть обнищали они и от тех трех. Сами, может быть, не желали бы, а будут делать: Иблису отдали души свои.

Ну, слушай же, Арслан-бей, как дальше открыл мне Бог. Будут делать урусы четвертую бомбу, а другие-то гяуры не глупее ж их. Хоть три бомбы и проворонили, но по короткости времени, потому что не знали заранее. А теперь, скажут: «стой, парень-урус, довольно пошалил иблисовой игрой». И сложатся другие гяуры — немцы и французы и англичане, — и легко им вместе сделать Потрясателя Земли и бомбы еще гораздо больше тех.

Сделают Потрясателя Земли и две бомбы, втрое больше тех продолжал Шамиль: и опустят одну бомбу на Петербург; истребит она его, и опустошит Россию на триста часов пути кругом. Другую бомбу пустят на Москву и истребится Москва и опустошится Россия на триста часов пути кругом. И мало останется живых людей в России, только по самым дальним углам кое-кто. А вся Россия на триста часов пути кругом Петербурга и кругом Москвы будет пустыня в развалинах без живых людей. Так исполнится название Пот-рясателя Земли, — помнишь Арслан-бей! Магер-Шалал-Хаз-Базо, Сильный оружием вскоре разорится.

— Помню, как не помнить! — отвечал Арслан-бей. И понимаю все теперь.

Шамиль посмотрел на него: Что же ты понимаешь?

— Понимаю, что ты хорошо сообразил, Шамиль. Оно точно, так должно быть.

Шамиль посмотрел на него еще, опустил глаза, подумал: Хорошо; так, то пусть по-твоему. Мы с тобою свои люди. — Поезжай же ты, Арслан-бей, к Пожирателю Книг. Ищи его в том городе. Не там он, то можно узнать где. У гяуров так заведено, что известно обо всяком начальству.