Коробейник в бескозырке

— Что верно, то верно. Был у нас в экипаже парнишка из Крыма — Петя Волков. Вот он смело и полез резать канаты толщиной, наверное, в две руки. Нырял он в три захода. Возвращался отдохнуть, поесть, а потом снова в бой. Через пять-шесть часов он вылез из пучины победителем, — дядя подвинул к себе тазик с салатом и стал накладывать его на тарелку, — вот только, когда он стал одеваться, мы все увидели его красную, всю в кровоподтёках, спину. Ощущение, как будто по нему наждачкой кто-то хорошенечко прошёлся. Ну мы его и спросили, мол, кто тебя так. Петя признался, что пока был в воде, кто-то очень старательно об него тёрся. Мы потом спросили у местных, кто бы мог оставить такие следы. Они вытаращили глаза, и сказали, что в пресноводной реке Сайгон — реку, кстати, они не переименовали — такое тут могли сделать только крокодилы.

Повезло парню. После такой истории, хочешь не хочешь, а уверуешь в божественное Провидение. Нет, ну это же надо, не заметить целого крокодила рядом с собой, да и вообще уцелеть. О каких только опасностях мы вот также по жизни не подозреваем. Всё-таки, в народной мудрости «меньше знаешь — крепче спишь» есть некий смысл.

Магическая трансформация

— Ну что, студент, сдюжил? — я ещё не успел поздороваться с тётушкой, а дядя, по моряцкой привычке, сразу к делу.

— Сдюжил! Пять балов, — сказал я, доставая свою зачётку из рюкзака.

— Вот это я понимаю, знай наших! Маркетинг у нас в крови, — произнёс дядюшка, перелистывая странички ценнейшего документа, — как же это было?

— Я не торопясь подготовился и рассказывал свой билет последним, — начал я восстанавливать всю хронологию событий.

— Не «последним», а крайним — поправил меня дядя. Для моряков каждое слово носит сакральный смысл.

— Да… ты прав, — продолжил я, — ну так вот. Я подробно ответил свой билет, а потом преподаватель попросил привести пример «значимости логистики, как основы функционирования крупного бизнеса». Ну я ему и рассказал про тебя, дядь. Про твои истории в Бельгии и Эквадоре. Он, конечно, посмеялся от души, а потом поставил мне жирную пятёрку. За эрудицию говорит.

— Ну ты даёшь, — засмеялась тётушка Маша. — Платош, тебе бы сейчас в какой-нибудь ВУЗ поступить. Со своими байками ты там любой экзамен выдержишь без подготовки.

— Логистика, говоришь… — призадумался Платон Игоревич, — это верно. Я, вот, на Кубе за свою жизнь бывал где-то восемь раз. И почти в каждый визит, привозил с собой бутылочек сто отечественного одеколона «Шипр». В СССР один флакончик стоил всего рубль тридцать пять копеек. Зато на Кубе несколько таких скляночек можно было обменять на целый блок хороших местных сигар «Ромео и Джульетта». Да ещё и в красивом деревянном сундучке. Популярны они были тогда сильно — говорят, Черчилль их уважал и даже сам как-то был на кубинской фабрике. Если не сигары, то ещё я мог получить за «Шипр» серебряную монету времён диктатора Батисты. Ценность такой нумизматики была не только в её историчности, но и в составе монеты: 26 грамм чистого серебра.

Слушая дядю, я задумался. Как это удивительно получается… Человек много лет управлял целой страной: принимал важные решения, проводил переговоры с послами из разных стран, а его запомнили только потому, что приказал отчеканить ценную монету. А вдруг и меня запомнят не потому, что я стану крупным бизнесменом, а, например, за то, что в детстве я набил морду Ваське, который из-за этого стал боксёром. Может он когда-нибудь выиграет пояс чемпиона и упомянет меня в интервью. Впрочем, и этого мало, чтобы остаться в веках.

— Существует два вида торговых судов. Одни называются линейными, прям как у военных, только без пушек, — тут дядька улыбнулся, — их экипажам заранее всегда известно, по какому маршруту предстоит двигаться. Крайние годы на флоте я как раз на таких и ходил. Маршрут был интересный — Сингапур, Вьетнам, Малайзия, Бельгия, потом Турция и, наконец, СССР. А ещё есть трамповые суда, мы их «бродягами» называли. Там решение, куда идти дальше принимается в моменте. Когда было понятно, что после Кубы мы движемся на Америку или Испанию, команда специально запасались сигарами. В тех странах они уходят, как горячие пирожки. В одних Штатах за блок могли дать сразу сто долларов. По нынешним временам, считай, что все триста. В Америке, хотя там и запрет на кубинские товары, проблем никогда не было. А вот в испанском Марокко приключилась как-то раз весёлая байка. Мы тогда шли в портовый городок Сеута.