Король

А третий требовал его ответа. Закрыв глаза, Роф обнаружил, что от боли в груди стало трудно дышать. Он хотел, чтобы отец был рядом… это должно было произойти позже, ему полагалось быть старше, и направлять его должен был собственный отец, а не придворный. Но судьба украла у великого мужа отмеренные ему годы и взамен обрекла его сына на своеобразное удушье, пусть ему и с лихвой хватало воздуха для дыхания.

Я не могу это сделать, подумал Роф.

И все же, когда стих третий стук по дверным панелям, он расправил плечи и ответил, подражая голосу отца:

— Войдите.

По его приказу распахнулись двери, и его взор поприветствовал полный состав придворных, их мантии холодного серого цвета были наподобие той, что и у советника, стоявшего впереди всех. Но не это привлекало внимание. За толпой аристократов стояли другие, огромного стана, с настороженными взглядами… именно они начали напевать речитатив слаженным рыком.

Признаться честно, он боялся Братства Черного Кинжала.

Согласно традициям, советник говорил громко и четко:

— Мой господин, у меня для вас дар. Я могу осуществить подношение?

Будто благородная дочь была неодушевленным предметом. С другой стороны, традиции и социальные нормы сделали ее целью размножение, и при дворе к ней будут относиться как к титулованной племенной кобыле.

Он в любом случае пойдет на это? Он ничего не знал о половом акте, но, если он одобрит кандидатуру женщины, ему каким-то образом придется заняться этим, когда придет следующая ночь.

— Да, — услышал он свой ответ.

Придворные парами прошли через двери, разделяясь и образуя круг по периметру комнаты. А потом речитатив стал еще громче.

В комнату строем вошли великие воины Братства Черного Кинжала, их огромные тела были облачены в черную кожу, увешаны оружием, их голоса и движения согласованны, они были словно одним целым.

В отличие от представителей глимеры, они не разбили шествие, а выстроились квадратом: плечом к плечу, грудь к груди. Он не видел, что было внутри.

Но он чувствовал аромат.

Перемена в нем была резкой и безоговорочной. В одно мгновение вялотекущая жизнь наполнилась острой осознанностью… и в этот момент Братья приблизились, излучая агрессию, непривычную для него, но которую невозможно было игнорировать.

С еще одним вдохом легкие Рофа наполнились тем ароматом, его кровь, душа… дело не в маслах, которые втирали в ее кожу, не в духах, впитавшихся в одежды на ней. Нет, это ее кожа под покровом, утонченный женский запах, уникальный, присущий ей одной.