Король арены 6

Не знаю, для кого как, а для меня, так прямо литавры будут звенеть и фанфары трубить при таком объявлении. По крайней мере, в голове.

Одну неприятность этого мира я уже устранил, и вовремя.

Как я это определил? Да очень просто.

По визжащей сестрёнке, которая запрыгнула на меня, как обезьяна на пальму, и как положено девчонкам, то плача, то смеясь, начала нести прямо в ухо мне свои самые сокровенные благоглупости.

Возничая из майри, которую я вчера сделал женщиной, чуть не расплакалась, глядя на столь трогательную встречу.

— А подарки будем смотреть, или ты ещё чуть-чуть поплачешь и повисишь на мне, не дав разобраться, куда и что выгрузить? — задал я Мари иезуитский вопрос.

Понятно, что это запрещённый приём и с детьми, а то и вовсе с девушками его надо использовать ограниченно, чтобы не пропала новизна и вся радость предвкушения, но ведь работает!

Мари с меня спрыгнула и лишь теперь я смог поднять вверх правую руку, демонстрируя родителям (практически, уже своим, так я к ним отношусь) свой новый социальный статус.

Непередаваемое изменение лиц и чувств, что у родственников Ларри, что у прислуги!

В имении появился ЛЭР!

То, что родители в шоке, это понятно. Даже отец, вроде бы вполне себе адекватный мужик, и тот, словно сом, вытащенный на берег, лишь хлопает ртом и ничего не говорит.

Среди слуг — ликование и радость! У них своя жизнь и свои измерения. Та половина слуг в моём имении, которая уволилась при его продаже, попросту не согласна была прислуживать простолюдину. Для них это было равносильно потере своей значимости, причём не только в их глазах, но и среди будущих нанимателей. Как это работает, я точно не знаю, но видимо как-то работает. Зато теперь те, кто остались, изрядно выросли в статусе.

— Оппс! А вот этот футляр отнесите максимально бережно ко мне в кабинет, — отследил я выгрузку одного из самых ответственных мест своего багажа, если что, перемещавшегося вместе со мной внутри фиакра, и порой изрядно мне мешающего, сами понимаете, в каких моментах.

Не стану создавать интригу из этой секретной миссии — там всего лишь находится портрет покойного отца нашего нынешнего Императора.

У герцога, в его галерее, таких портретов оказалось порядка пяти штук, но я выбрал не самый большой по размеру, зато выполненный с таким мастерством, что его можно было принять за фотографию. Не иначе, свой Брюллов в Империи Конти был.

Этот портрет я принял под свою личную материальную ответственность. Если что, герцог оценил его стоимость в двадцать пять тысяч золотых…

Я морщился, когда подписывал контракт и документы на страхование, но был вынужден признать, что портрет вполне может столько стоит. Изумительная работа, что по тонкости, что по мастерству передачи. Зато у меня на руках остались свои экземпляры контрактов, и зря герцог считает себя самым умным. Эта страховка и оценка ему ещё таким боком выйдут, что ой.

Подсознательно я ждал, что возничая, наблюдающая нашу семейную пастораль вот-вот взбрыкнёт, и что-нибудь да отчебучит. Собственно, я бы её понял. Ещё сутки не прошли, как она, с моей помощью, стала женщиной.

Но нет.

Дождалась выгрузки багажа и увела свой фиакр в одни знакомые ворота почти напротив. Кто бы сомневался.

Вот что от меня нужно этим майри? Если какую-то безделушку с их недействующей богини, то я уж точно не знаю, где её искать!

Всё! У меня версии на их счёт закончились!

Глава 10

Глава 10

Что такое нарциссизм?

В большинстве случаев — это чрезмерная самовлюблённость, не соответствующая действительности.

Если что, я про себя сейчас говорю.

Выскочил было с утра на тренировку, а тут меня и накрыло. Нечто вроде — пора спасать муравейник, невзирая на то, какой я тут весь из себя красивый к морю бегу.

Что характерно — на роль спасителя планеты я не подписывался. Разве что в защите Приграничья собираюсь поучаствовать. Но это, сами понимаете, не только из благих побуждений. Там ещё и мой финансовый интерес присутствует, но одно другому не мешает.

Короче, пробегал я мимо нашей реки, а там работники как раз мельницу запускали. Ту самую, где идёт помол мрамора для пудры. Взлетевшее в этот момент облачко легчайшей пыли и послужило толчком для рождения ассоциативной цепочки.

Вспомнилось вдруг, с ни с того с ни с сего, как однажды во Франции, в каком-то музее, скорее всего в Дюнкерке, нам показали установку Огюста Вернейля, на которой он ещё в девятнадцатом веке начал производить искусственные рубины. Если что, француз чуть ли не в лабораторных условиях несколько тонн рубинов изготовил. Понятно, что никакой сложностью оборудование того времени похвастаться не могло. Всё было просто до примитивизма.

Мелко помолотый корунд, ровной струйкой, как в песочных часах, стекающий вниз. Кольцо газовых горелок, в фокусе пламени которых плавятся пролетающие песчинки. Вращающаяся площадка под булю — этакий сталагмит, образующийся из этого расплава.

И это всё! Просто и гениально. Что здесь нельзя повторить? Да конечно же можно всё и легко!