Король-Демон

— Мы побоялись оставаться в городе, сэр, — мало ли какое колдовство нас там ждет — и решили поискать что-нибудь в окрестностях Джарры, а потом вернуться к своим.

Разведчики подошли к своему командиру, радуясь, что я, по-видимому, не собираюсь сию минуту никого вешать.

— Мы хотели поживиться в той деревне, — подхватил один из них, — но здесь уже кто-то до нас успел поорудовать. Потом мы увидели этот замок. Тут-то наверняка должно быть полно добра. Но замок охраняется.

— Храни нас Ирису! — вдруг крикнул я, лихорадочно оглядываясь вокруг в поисках укрытия.

Из-за стен монастыря показались головы воинов в закрытых шлемах с забралами. Я пришел в ужас от собственной беспечности. Мои уланы бросились врассыпную, лучники торопливо потянулись за стрелами.

— Не беспокойтесь, сэр. Они не собираются на нас нападать. Полагаю, их слишком мало, чтобы обеспечить оборону замка, так что они просто хотят посмотреть, что мы замышляем.

Я снова взглянул на укрепления, и что-то показалось мне странно знакомым... У меня в душе запела струна. Я принялся лихорадочно рыться в памяти, но тут послышался скрип механизмов, и ворота медленно поднялись. Нам навстречу вышла хрупкая фигура в солдатской шинели.

Женщина. Она направилась к нам. Узнав ее, я спрыгнул с седла, и мы побежали друг к другу. Мои глаза наполнились слезами, но мне нисколько не было стыдно. Поймав Алегрию в свои объятия, я прижал ее к себе. Казалось, это продолжалось целую вечность. Наверное, мы целовались — не помню, ибо мое сердце переполняло счастье, и я не отдавал себе отчета, что происходит вокруг.

— Как... — наконец с трудом выдавил я. Алегрия тоже плакала. Она улыбнулась сквозь слезы.

— Кажется, я должна сказать что-нибудь вроде: «Я не сомневалась, что ты придешь за мной».

Я снова стиснул ее в объятиях, запинаясь, мысленно бормоча слова благодарности Ирису, Исе, Танису, даже Сайонджи — богам знакомым и незнакомым.

— Не желаешь ли ты вместе со своими людьми пройти в замок? — предложила Алегрия.

Я попытался было выкрикнуть слова команды, но обнаружил, что комок в горле лишил меня возможности говорить.

— Заходим внутрь, — наконец произнес я, и голос мой был похож не столько на зычный рык первого трибуна нумантийской армии, сколько на смущенное бормотание подростка. — Пожалуйста, предупреди стражу, — спохватившись, добавил я.

— Стражу ни о чем не нужно предупреждать, — улыбнулась Алегрия. — Ей известны все мои мысли.

Она рассмеялась.

Забыв о своих людях, не обращая внимания ни на что, кроме всепоглощающей, жгучей потребности остаться наедине с любимой женщиной в комнате с огромной кроватью, я как во сне вошел в ворота.

— А вот и мои солдаты, сэр, — учтиво поклонилась Алегрия. — Возможно, вы вспомните, что прежде у них были... другие обязанности.

Взглянув на укрепления, я опешил. Воины стояли на крепостных стенах, готовые к бою, в шлемах и кольчугах, с мечами и копьями в руках. Но ниже пояса на них ничего не было, и никто не оторвался от бдительного дозора, никто не обернулся, чтобы посмотреть на нас. Что еще более странно, у всех солдат члены, самых разнообразных форм и размеров, застыли в готовности.

И тут я вспомнил, где их видел, — в комнате, куда не должен был заходить. Они лежали на кроватях с торчащими вверх членами, ожидая очередную группу учениц. Я даже вспомнил, как, по словам Алегрии, их называли далриады: «соломенные лошадки».

— Сюда пришли солдаты короля, — продолжала Алегрия, — и сказали, что нам всем нужно бежать, так как северные варвары стремительно наступают. В суматохе я спряталась там, где меня никто не смог найти, ибо знала, что среди варваров будешь ты, и, значит, мне нечего бояться.

Но потом я поняла, что ты, возможно, придешь не сразу, а мне не хотелось... знакомиться с нумантийскими солдатами, которые, наверное, не поверили бы моему рассказу. Разумеется, стражники ушли вместе с далриадами, но «соломенные лошадки» остались. Поскольку они все время пыжились, выставляя свое мужское достоинство, я решила дать им возможность проявить себя в деле. Отыскав в арсенале доспехи и оружие, я углем подрисовала манекенам усы и бороды, поскольку мастер, создавший их, наградил всех одним и тем же лицом. По-моему, мои солдаты неплохо справились со своей задачей, ты не находишь?

Но я едва ее слушал.

— Алегрия, — хрипло произнес я, пытаясь унять мечущиеся мысли. — Я тебя хочу. О боги, как я тебя хочу! Прямо сейчас.

— Как прикажете, сэр, — томно потупилась она.

— Если бы я знала, что ты собираешься кончить так быстро, я бы стала ласкать тебя ртом, — сказала Алегрия. — И еще я даже не представляла себе, что мужчина может накопить в себе столько этой жидкости.

— Это еще мало, — возразил я. — Учти, с тех пор, как мы с тобой расстались, у меня больше никого не было.

— Насколько я заметила, сэр, в твердости вы по-прежнему не уступите ни одному из тех, кто стоит на стенах. — Внезапно голос Алегрии стал другим, грудным, чувственным. — А теперь иди ко мне, ибо видят боги, как я тебя люблю!