Король-Демон

— Две недели назад мы арестовали вожака ячейки. Эта женщина знала о структуре организации и ее планах больше, чем все, кого я допрашивал раньше. Она рассказала, что наступательная политика Товиети сосредоточена в двух основных направлениях. Первое, имеющее дальний прицел, заключается в продолжении террора в надежде, что император закрутит гайки и примет карательные законы. Это пробудит гнев самых широких слоев населения, что, в свою очередь, приведет к усилению репрессий — и так будет продолжаться до тех пор, пока чаша терпения не переполнится и не начнется новое массовое восстание.

Вторым направлением, призванным решить непосредственные задачи, является физическое устранение приближенных императора, но не всех, а лишь некоторых. Я пытался выбить из этой женщины имена предполагаемых жертв, но она ответила, что этот план еще находится в стадии обсуждения. Однако у нее вырвалась фраза, что целями Товиети станут, цитирую дословно, «люди вроде этого проклятого богами золотоволосого дьявола Дамастеса Прекрасного, один раз уже нанесшего нам сокрушительный удар, а затем помогшего императору расправиться с Тхаком. В первую очередь мы расправимся с ним и — да простит меня графиня — с его стервой-женой».

— Но... но почему? Мы здесь ни при чем! Чем, например, виновата я? — спросила Маран, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Быть может, потому, что вы лучше, богаче, умнее их? Не знаю. Почему чернь ненавидит тех, кто стоит над ней?

— Вовсе не обязательно, — возразил я, вспоминая крестьян, рядом с которыми рос и трудился бок о бок еще мальчишкой.

— У моих родителей была торговая лавка, и я не помню, чтобы нас кто-нибудь ненавидел или мы сами кого-то ненавидели, — задумчиво произнес Кутулу. — Но это к делу не относится. Я счел своим долгом вас предупредить. Лично мне очень хотелось бы, Дамастес, чтобы император пересмотрел свое отношение к тебе и вернул Красных Уланов. Если что, оборонять этот дворец будет очень нелегко.

— У нас есть стража.

Кутулу начал было что-то говорить, но я покачал головой.

— Так или иначе, будьте осторожны — это относится к обоим, — сказал Кутулу, поднимаясь с кресла. Только теперь он вспомнил, что продолжает сжимать пакет. — Ах да, это подарок. Для вас двоих. Нет, пожалуйста, разверните его после моего ухода.

Казалось, маленький человечек торопится уйти. Мы проводили его до дверей. Как оказалось, Кутулу приехал в сопровождении лишь двух стражников.

— Кутулу, — заметил я, — наверное, мне тоже следует тебя предостеречь. Ты для этих безумцев еще более желанная цель, чем я.

— Естественно, — безмятежно согласился он. — Но кто знает, как я выгляжу? Кто помнит меня в лицо?

— Еще один вопрос, — сказал я. — Тебе когда-нибудь приходилось слышать о некоем домициусе Оббии Трошю?

И я описал своего вчерашнего гостя.

Кутулу наморщил лоб, погружаясь в раздумья.

— Нет, — наконец решительно заявил он. — Никогда. А я должен его знать?

— Нет, — сухо произнес я. — Не должен, если ты сам этого не хочешь.

Кутулу не стал спрашивать у меня разъяснений и забрался в экипаж.

— Мне у тебя очень понравилось, — сказал он на прощание. — Быть может, когда-нибудь, если император сочтет возможным...

Неоконченная фраза повисла в воздухе. Кучер тронул поводья, и экипаж загромыхал по извилистой улочке.

— Странный человечек, ты не находишь? — сказала Маран.

— Очень странный, — согласился я. — Ну что, давай посмотрим, что такой может преподнести в подарок?

Развернув бумагу, мы увидели дорогую резную деревянную шкатулку. В ней лежала дюжина кусков мыла, благоухающих разными ароматами.

— Вот это да! — воскликнула Маран. — Он что, совсем не знает правил приличия? Насколько мне известно, за подобные оскорбления вызывают на дуэль!

— Кто бросит вызов Змее, Которая Никогда Не Спит? — спросил я. — К тому же, как знать, быть может, он прав и нам давно стоит принять ванну.

Маран пристально посмотрела на меня.

— Сэр, подозреваю, вами движут какие-то корыстные цели.

Я сделал круглые глаза, притворяясь невинным младенцем.

В одном из самых уединенных закутков Водяного Дворца находится каскад водопадов, ручьев и запруд, пересекающий зеленые влажные лужайки. В одних прудах вода ледяная, над другими в прохладном вечернем воздухе висели клубы пара. Все они были подсвечены изнутри разноцветными лампами в стеклянных колпаках, опущенных под воду.

— Почему ты хочешь начать здесь, а не в тепле? — недовольно спросила Маран. — Тут же жуткий холод!

— Сибаритка! Ты всегда ищешь самый легкий путь?

— Естественно.

На Маран был тонкий хлопчатобумажный халат. Я обернул торс полотенцем.

— Ах, любимый, ты у меня такой аскет, — томно произнесла она. — У меня груди скоро льдом покроются, а у тебя нет ничего, кроме полотенца. — Маран распахнула халат, и я увидел, что ее темно-бурые соски действительно затвердели и торчат. — Вот видишь?

Быстро нагнувшись, я укусил ее за сосок. Вскрикнув, Маран достала из кармана халата один из кусков мыла, подаренных Кутулу. По ее приказу горничная проделала в нем отверстие и пропустила шелковый шнурок.