Король эльфов

Итак, бесчеловечный общественный строй лишен автором права на существование. А другой, альтернативный мир, созданный по подсказке Оракула и ставший объектитвной реальностью, так ли уж хорош, чтобы претендовать на роль своего рода утопии? Сомнительно, хотя вроде бы развитие второго мира вполне отвечает гуманистическим основам. Но не забудем, что и здесь все заканчивается войной. Неужели нет иного выхода, который, правда, в таком случае вступил бы в противоречие с указаниями «живой книги»? А впрочем, так ли уж необходимо слепо идти за Оракулом? Вспомним золотое правило астрологии: «Звезды склоняют, но не обязывают». Иначе зачем вообще нужно это странное животное — человек?

Третья реальность Дика сугубо условна, едва намечена, но даже по немногочисленным точным зарисовкам мы легко узнаем наш мир. В романе он сконцентрирован в ювелирных поделках «свободных американских художников» Фринка и Мак-Карти, решивших вступить на путь творчества. Фринку, который, конечно, тоже советуется с «Книгой Перемен», выпадает редчайшая гексаграмма, по каковой, с одной стороны, его ожидает «расцвет», «счастье», «развитие», а с другой — смертельная опасность и близкий роковой час. Тем самым выбор для человека глубоко порядочного, ориентированного на гуманистические ценности, достаточно ясно определен. Ничего больше не нужно, только: «...Работать. Творить. Ничего не боясь. До самого конца... Пока мы все не погибнем, все человечество». И тем не менее шанс остается. Зыбкий, неустойчивый, но все же крохотное оконце в нормальный мир, где, при многих отрицательных моментах, по-видимому, удастся избежать тотальной катастрофы и выбраться на принципиально иной путь развития.

Как всегда, наиболее проницательными оказываются японцы. В серебряной безделушке, лишенной, по мнению Пола Казоуры, какой бы то ни было исторической ценности, есть нечто другое, возможно, более важное — абсолютное совершенство. При долгом созерцании ее человек входит в состояние предельной умиротворенности. Это ли не цель и для всех нас, живущих в искусственно созданной обстановке нестабильности здесь и сейчас, в 1990 году?

После длительной сосредоточенности на чудесном серебряном треугольнике мистеру Тагоми удается ненадолго попасть в третью реальность. В коротких зарисовках даже те из нас, кто никогда не бывали в Америке, с легкостью узнают общеизвестные ее приметы. Для Тагоми все это немного отдает кошмаром — «серые дома, запах гари, усталые помятые лица, машины, как огромные чудовищные звери», и — о, ужас! — никто из посетителей закусочной даже не двинулся, когда внутрь вошел японец! Благодаря своему короткому путешествию, Тагоми многое понял. Именно в его уста автор вкладывает приговор германскому тоталитаризму: «Ваша нация дошла до крайней степени подлости». Следовательно, закономерный итог — гексаграмма «Бездна». Кстати, тот же Тагоми выручает из беды еврея Фринка, арестованного японскими властями и предназначенного для передачи германским властям, а далее — для передачи в какую-нибудь очередную душегубку: тоталитаризм удивительно предан своим привычкам, которые могут менять формы (концентрационные лагеря, психиатрические лечебницы), но ни в коем случае не содержание. Значит, Фринк будет продолжать творить. Значит, еще не все потеряно. И мы, живущие через тридцать лет после публикации романа, с большей или меньшей степенью уверенности можем подтвердить этот вывод, чтобы сохранить в себе хотя бы надежду.

Итак, Филип Дик, пожелав отвергнуть американскую реальность конца 50-х, вместо нее создал в романе иную — самую жуткую реальность, а в противовес ей другую, поначалу гораздо более совершенную, но не имеющую будущего, и, наконец, был вынужден «вернуться домой». Писатель не оставил своего поприща и продолжал работу по конструированию новых миров, исполняя тем самым благородную миссию по совершенствованию нашей действительности, от которой, при всем желании, мы никогда не сможем уйти: разве что те немногие люди-боги, наделенные сверхчеловеческими способностями. И вообще уход — не есть выход. Наверно, более прав знаменитый Шри Ауробиндо, создатель интегральной йоги, который предупреждал, что переход в сферу сверхсознания не должен быть самоцелью. Да, надо подняться туда, наверх, но лишь для того, чтобы, обогатившись божественными знаниями, вновь спуститься сюда, вниз, и продолжить тяжелейшую работу по совершенствованию всеобщего механизма человеческих связей.