Саша Южный

Король Гарлема

Рисунок на обложке Павла Борозенца

* * *

На свете немало странных имен, и мое из их числа. Одна его часть представляет время суток, вторая – сторону света, а обе вместе они создают образ, который совпадает с наколкой на моем плече: кипарис, луна, волна. Я – Вечер Южный и уже семь часов пребываю в Нью-Йорке. Меня тошнит от этого города, его запахов и от мысли, что придется здесь жить. Меня никогда не тянуло в Америку, ей не было места в моей голове, но бежать пришлось именно сюда. Дело это темное – я не знал тех, кто шел по моему следу. Понятно было лишь одно – с меня хотели снять шкуру.

Кроме того, было еще одно обстоятельство, усугубляющее ситуацию. В России осталась Валерия или просто Лерка, существо с зелеными глазами. Я исчез, не оставив ей даже записки. Но и это не все. За пять дней до побега я лишил девчонку отца. Я не знал, что убиваю человека, который в будущем мог бы стать моим тестем. Впрочем, наверное, не мог бы. Есть ситуации, из которых нет выхода. Вряд ли бы мы с Гюйсом смогли о чем-то договориться.

Через несколько дней после его смерти мы встретились с Леркой возле моста через железную дорогу. Она остановила свой мотоцикл, сняла шлем, и я сразу понял, что у нее что-то произошло.

– Что случилось? – спросил я.

– Отец, – сказала она. – Его не было три дня. Я не обращала на это внимания. Он часто отлучался, ничего мне не сообщая. У нас не особо теплые отношения. А сегодня позвонили из милиции и сказали, что произошел несчастный случай. Машину выбросило в кювет. Она взорвалась. Отец и еще один человек, личность которого пока не установили, сгорели в ней.

– Где это было? – спросил я в дикой надежде на то, что непричастен к этому.

– Недалеко от реки, в лесопосадке, – ответила она.

У меня сразу стало сухо во рту, но неприятности только начинались. Через день в баре появился странный человек. Он сел на самое неуютное место, за столик у прохода который все и всегда занимали в последнюю очередь, когда уже не оставалось других мест, и уже этим насторожил меня. Здесь никто так не делал. За час этот тип выпил три безалкогольных коктейля и женщинами не интересовался. Он пришел не пить, не веселиться и не за тем, чтобы познакомиться с женщиной. Тогда зачем? Сидел он тоже не так, как все, устроился на самом углу стула, как-то боком. Словно присел на пару минут.

Я, независимо от того, стоял ли на месте или передвигался по залу, не выпускал его из поля зрения. Потом он позвонил по телефону, а минут через двадцать в зале появился еще один подобный экземпляр. Они были похожи, но не внешностью, а чем-то другим. Так бывают схожи люди одного рода занятий.

Когда вошедший человек, окинув глазами зал, направился к столику у прохода, я, не раздумывая, двинулся к кабинету Парадокса, где хранил паспорт и деньги. Забрав их, я через черный ход вышел на улицу, сел на «Агусту» и на самых малых оборотах бесшумно отъехал от бара, а через час, находясь на другой стороне города, позвонил бармену.

– Тут пара каких-то психов появились, искали тебя. Они такое здесь устроили!.. – произнес он в трубку.

У Лерки не было мобильного телефона, и я позвонил ей домой, но там никто не отозвался. Я тихо выругался. Искать ее по городу было бессмысленно, опасно и для меня, и для нее. Лерка – мое единственное слабое место, и я не хотел, чтобы эти выродки знали про ее существование.

«Они найдут тебя по запаху», – сказал мне тот китаец перед смертью.

Теперь я начинал в это верить. И если они легко отыскали меня в масштабах страны, то в городе, который является какой-то ее стотысячной частью, им удастся это сделать в течение часа. Исчезать надо было прямо сейчас, и через два дня я был в Москве. Вылететь в Нью-Йорк с командой спортсменов мне помог Итальянец.

Я надеялся надолго исчезнуть из поля зрения своих преследователей, по крайней мере, на то время, пока мне не станет известно, кто они. Еще я рассчитывал найти в Нью-Йорке Морозника. Китаец искал этого человека, полагая, что тот сможет ему помочь. А раз так, значит, он мог помочь и мне.

Я наткнулся на этот бар случайно, бесцельно брел вдоль набережной, увидел огни и поднялся на его открытую террасу.

Прежде крепче вина я ничего не пил, но в этот раз, пытаясь избавится от тошноты, заказал бутылку бурбона. Я пил его медленно, цедя из стакана мелкими глотками, но и ночь была длинной, и под утро, когда спины волн, катящихся вдалеке, еще только приобретали розоватый оттенок, передо мной на столике маячили две пустых бутылки. Я чуть удивленно смотрел на них, когда на террасе появился плотный человек с мятым лицом, которого из основного зала под руку привел официант. Он сел за столик невдалеке и стал меня рассматривать. Я отвернулся и подставил лицо легкому ветру, дующему с океана. Виски сделало свое дело. Внутри меня бродили легкие теплые волны, и это было неплохое ощущение. О том, что я буду делать, когда окончательно придет утро, я не думал.

Этот человек вдруг поднялся из-за своего столика и подошел ко мне.