Король Гарольд

Между тем с другой стороны надвигалось другое войско. Лучи солнца преломлялись о блестящие щиты его, так что глазам было больно смотреть на них, послышались звуки труб и литавров... Мятежники с напряженным вниманием смотрели на приближающееся огненное море, пока не рассмотрели двух знамен, которые, где они ни показывались, предвещали везде победу: одно из них принадлежало королю Эдуарду, а другое - Гарольду. Тогда вожди удалились на высоты и начали совещаться. Молодые графы должны были соглашаться с мнением выбравших их старых вождей, которые решили послать к Гарольду переговорщиков с предложением мира.

- Граф, - сказал Гамель Бьерн, глава восстания, - человек справедливый, который скорее пожертвовал бы своей собственной жизнью, чем кровью англичан: он поступит по справедливости.

- Неужели же ты думаешь, что он пойдет против брата? - воскликнул Эдвин.

Ну да, и против брата, как только мы объясним ему суть дела, - ответил Гамель Бьерн невозмутимо.

Товарищи его подтвердили его слова наклоном головы. Глаза Карадока метали искры, но он молчал, играл золотым обручем.

Авангард королевского войска прошел почти мимо лагеря и смелые лазутчики сообщили Моркару, что они видели Гарольда в первом ряду войска, без панциря. Это обстоятельство было сочтено вождями восставших хорошим предзнаменованием, и двадцать из благороднейших танов Нортумбрии отправились, в качестве переговорщиков, к неприятелю.

Рядом с Гарольдом гарцевал на статном коне Тостиг, лицо которого было закрыто громадным забралом. Он по дороге присоединился к брату с пятью или шестью десятками вооруженных сеорлей - больше он не мог отыскать себе в помощь. Казалось, будто братья не ладили друг с другом: лицо Гарольда пылало и голос его звучал резко и строго, когда он произнес:

- Брани меня, как хочешь, Тостиг, но не могу же я, подобно хищному зверю, напасть на своих земляков, не переговорив с ними предварительно - по мудрому обычаю наших предков.

- Черт возьми! - воскликнул Тостиг. - Да ведь это просто срам и позор - переговариваться с бунтовщиками и разбойниками!.. С какой же целью двинулся ты против них со всей армией? Я думал, что ты хочешь смирить, проучить их.

- Нет - творить правосудие. Я задался единственно этой мыслью, Тостиг.

Тостиг не успел ответить, потому что к ним приближались нортумбрийские послы под предводительством старейшего из танов.

- Клянусь кровавым рыцарским мечом, к нам подходят изменники - Гамель Бьерн и Глонейон! - воскликнул Тостиг. - Ты, конечно, не выслушаешь их? А если сделаешь это, то я удалюсь... подобным наглецам я отвечаю только ударом секиры.

- Тостиг, Тостиг, ведь это самые знаменитые вожди твоего графства!.. Будь же благоразумнее: вели отпереть городские ворота - я намерен выслушать послов в городе.

- Берегись же, если ты решишь дело не в пользу брата! - прошипел Тостиг и поскакал в город к воротам Нортемптона.

В воротах Гарольд соскочил с коня, стал под знаменем короля и собрал вокруг себя знатнейших из вождей. Нортумбрийцы почтительно подошли к нему.

Первым заговорил Гамель Бьерн. Хотя Гарольд заранее был уверен, что Тостиг подал повод к восстанию, но рассказ Гамеля Бьерна превзошел все его ожидания: Тостиг не только взимал противозаконную дань, но и совершал возмутительные убийства. Между прочим, он пригласил к себе в гости некоторых высокородных танов, которые противились его требованиями, и велел своим слугам умертвить их.

Вообще его злодейства были настолько страшны, что кровь буквально стыла в жилах Гарольда, когда ему передали перечень их.

- Можешь ли ты теперь осудить нас за то, что мера нашего терпения переполнилась? - спросил Гамель Бьерн, окончив свою жалобу. - Сначала возмутилось только двести человек, но потом к нам присоединился весь народ. Даже в других графствах нашлись сочувствующие нам: друзья стекаются к нам отовсюду. Прими к сведению, что тебе придется вступить в бой с половиной Англии, а не с горстью мятежников, как ты, можешь быть, предполагал.

- Но вы, таны, - начал Гарольд, - выступили уж не против вашего графа, Тостига, а угрожаете королю и закону. Несите ваши жалобы государю и Витану. Предоставьте им рассудить вас с графом и будьте уверены, что виновного накажут, правого же оправдают.

- Так как ты, благородный граф, вернулся снова к нам, то мы готовы стать перед королем и Витаном, - ответил Гамель Бьерн выразительно. -- Пока же тебя не было, мы могли надеяться только на свое оружие.