Король Гарольд

Перед одной из них ехала безобразная колдунья верхом на волке. У последнего в пасти был человеческий труп, из которого текла ручьями кровь. Когда волк уничтожил труп, ведьма бросила ему другой, потом третий и так далее. Волк только пощелкивал зубами да пожирал трупы один за другим. Ведьма же запела:

Прелесть темных лесов

Исчезает из глаз,

Под сверканьем щитов

И победных знамен.

Но взор скалы следит

С высоты облаков

За всем тем, что таит

Ряд знамен и щитов.

И высоко паря

Над живой стеной,

Одевает во мрак

Светлый лик короля.

Исполняя завет

Непреклонной судьбы,

Будь гробом для костей

Павших в битве людей

Ты, ужасная пасть

Моего скакуна,

На котором лечу

Во главе адских сил

Совершить дикий пир

В крови падших в бою

Вместе с их королем!

Поспеши, утоли

Жажду в теплой крови,

Обагрившей луга,

И поля, и леса,

Серый волк, не щади

Щедрой жатвы войны.

Стаям птиц и зверей

Предстоит скромный пир,

Для колдуньи ж он будет

Натурально - пышней.

Ей на зуб попадет

Король падших вождей.

Королю Гардраде также привиделся страшный сон: он будто видел убитого брата своего, Олая, который пропел ему

И я, как ты, в момент паденья

Был полон бодрых, свежих сил,

Я жаждал битвы упоенья

И так же мало жизнь ценил!

Белый саван смиряет

Гордость наших сердец,

Мы еще у начала,

А нас ждет уж конец.

Земли и неба было мало

Для взмаха наших гордых крыл,

Но, чему мира не хватало,

То тесный гроб в себя вместил!

Страшна, душна, тесна могила,

Но, принимая дань времен,

Она сокроет, как уж скрыла

Легионы родов всех племен.

Но Гарольд Гардрада был человек не робкого десятка и плыл далее, не обращая внимания на зловещие сны. Около Оркнейских островов к нему присоединился Тостиг, и вскоре грозный флот пристал к английским берегам. Войско высадилось в Кливленде. Береговые жители или бежали или покорялись безропотно при одном виде грозных пришельцев. Захватив богатую добычу, флот поплыл в Скарборо, где встретил, однако, мужественный отпор со стороны граждан. Это не обескуражило ратников Гардрады и Тостига. Они взобрались на гору, находившуюся возле стен города, развели громадный костер и стали кидать горящие сучья на крыши домов. Огонь распространился со страшной быстротой, уничтожая строения одно за другим. Пользуясь общим смятеньем, пришельцы ворвались в город и, после непродолжительной, но кровопролитной битвы, принудили его к сдаче.

Затем неприятель поплыв вверх по Гомберу и Оузу и высадился вблизи Йорка, но был встречен здесь войском Моркара нортумбрийского.

Тут Гардрада развернул свое знамя, которое называлось ланд-эйдан, то есть опустошителем земли, и с песней повел свои полки в дело.

Страшен и кровопролитен был этот бой, но непродолжителен: английское войско было разбито наголову и искало спасения за стенами Йорка, а Опустошитель земли был водружен с торжеством под стенами города. Изгнанный вождь, как бы он ни был зол и ненавидим, сохранит всегда несколько друзей в среде различных негодяев, а успех всегда действует опьяняющим образом на головы трусов. Поэтому нельзя удивляться, что множество нортумбрийцев склонилось на сторону Тостига. В самом гарнизоне города поднялись раздор и бунт. Сознавая полную невозможность удержать в повиновении жителей, граф Моркар счел за лучшее удалиться с теми, кто остался верен королю и родине, и - Йорк отворил ворота победоносному изменнику.

Получив известие о нашествии врага на север королевства, Гарольд двинул туда все войска, расставленные на южном берегу для отражения Вильгельма норманнского. Это было уже в сентябре, и уже прошло восемь месяцев после того, как норманн объявил свою дерзкую угрозу. Осмелится ли он еще явиться? Во всяком случае, придет он или нет, этот враг еще впереди, а другой проникает уже в сердце королевства.

Сдача Йорка вызвала страх и уныние во всей окрестной стране. Гардрада и Тостиг были веселы и спокойны. "Много пройдет времени, - думали оба, прежде чем Гарольд успеет прийти с юга на север".

Скандинавский лагерь стоял у Стенфордского моста, и наступил день, в который завоеватель решился вступить с торжеством в покоренный Йорк. Корабли его стояли на реке, по другую сторону города, и значительная часть войска находилась на кораблях. День был очень жаркий. Ратники короля норвежского, сбросив с себя тяжелые доспехи, веселились, рассуждая о богатой добыче, готовившейся им в городе, смеялись над храбростью англосаксонцев и упивались заранее красотой саксонских девушек, которых не умели защитить отцы и братья. Вдруг между ними и городом поднялась густая пыль. Выше и выше клубилась она, катилась ближе и ближе, и сквозь пыль заблестели щиты и дротики.

- Что это за рать идет к нам? - произнес с удивлением король норвежский.

- Вероятно, из города, в который мы хотим вступить победителями, ответил равнодушно Тостиг. - Это, должно быть, нортумбрийцы, бросившие Моркара, чтобы присоединиться ко мне.

Между тем неизвестная рать придвигалась все ближе и ближе. Ярче и ярче сверкало оружие ее воинов.

- Вперед Опустошителя земли! - воскликнул удалой Гардрада. - К оружию! Стройся!