Король Гарольд

- Гм! - промычал норманн, который несмотря на все свое благочестие, прекрасно умел пользоваться грубой откровенностью своего спутника. - Мне кажется, что и ты имеешь причины быть не совсем довольным в этой веселой Англии, мой друг!

- Да, и я не скрываю этого... Главное различие между тобой и мной состоит именно в том, что я смело могу высказать свои мнения, между тем как ты за откровенность в своей Нормандии можешь поплатиться жизнью.

- Ну, уж замолчи лучше! - воскликнул Малье де-Гравиль презрительно, причем глаза его засверкали гневом. - Каким бы строгим судьей и славным полководцем ни был герцог Вильгельм, но все-таки его бароны и рыцари никогда не унижаются перед ним и не любят держать язык за зубами.

- Может быть, - ответил саксонец. - Но это только таны... Ну, а мещане и сеорлы? Что скажешь о них, могут ли и они высказывать свое неудовольствие и открыто заявлять, что они думают о тане и начальниках, как мы это делаем?

Норманн чуть было не ответил отрицательно, но, к счастью, опомнился вовремя и произнес снисходительно:

- Каждое сословие имеет свои обычаи, дорогой Сексвольф, а если б герцог Вильгельм сделался королем английским, то тоже не стал бы стеснять сеорлей.

- Что-о-о? - крикнул Сексвольф, покраснев до ушей. - Герцог Вильгельм - король английский?.. Что ты за чушь болтаешь, мессир Малье?.. Да может ли когда норманн сделаться королем английским?

- Да я просто сказал это в виде примера, - ответил рыцарь, стараясь сдержать душивший его гнев. - Ну, а почему же эта мысль показалась тебе такой оскорбительной? Твой король бездетен, Вильгельм же родственник ему и любим им как брат; если бы Эдуард передал ему престол...

- Престол вовсе не для того существует, чтобы его передавали из рук в руки, словно вещь какую! - бешено заревел Сексвольф. - Неужели ты воображаешь, что мы коровы или бараны... или домашний скарб какой, который можно передавать по наследству, а?.. Воля короля хоть и уважается, но пока это не вредит интересам народным... а то у нас есть и Витан, который имеет полное право противоречить королю... Какими бы это судьбами мог твой герцог сделаться королем английским?!.. Ха-ха-ха!!

- Скотина ты этакая! - пробормотал рыцарь и потом проговорил вслух: Почему ты так сочувственно выражаешься о сеорлях? Ты ведь вождь, чуть ли не тан?

- Я сочувствую им потому, что сам родился сеорлем от сеорля, хотя внуки мои, наверное, будут танами, а, может быть, даже - и графами.

Сир де-Гравиль невольно отъехал немного в сторону от Сексвольфа, как будто ему уж чересчур было унизительно ехать рядом с сыном сеорля.

- Я никак не могу понять, как это ты, будучи рожден сеорлем, мог сделаться начальником войска у графа Гарольда! - произнес он высокомерно.

- Где ж тебе, норманну, понять это?! - огрызнулся саксонец. - Но я, уж так и быть, расскажу, как это случилось. Знай же, что мы, сеорли, помогли Клапе перекупить загородное имение графа Гарольда, которое было отобрано у него, когда король приговорил весь род Годвина к изгнанию; кроме этого, мы выручили еще и другой дом его, который попал было к одному норманну. Мы пахали землю, смотрели за стадами и поддерживали здания, пока граф не вернулся из изгнания.

- Значит, у вас, сеорлей, были собственные деньги? - воскликнул де-Гравиль с жадностью.

- Чем же мы откупились бы от неволи, если бы у нас не было денег? Каждый сеорль имеет право работать несколько часов в день лично на себя... Ну, мы и употребили все наши заработки в пользу графа Гарольда. Когда он вернулся, то пожаловал Клапе столько земли, что он сразу же сделался таном, а помогавшим Клапе дал волю и тоже земли, так что многие из них теперь имеют свой плуг и порядочные стада. Я же, как человек неженатый, любя графа всем сердцем, просил позволить мне служить в его войске. Вот я и повысился, насколько это возможно сыну сеорля.

- Теперь-то я понял, - ответил де-Гравиль задумчиво и немного сконфужен. - Но эти крепостные все-таки никогда не могут достичь высшего положения, и поэтому ДЛЯ них должно быть совершенно безразлично, кто у них королем - норманн или бородатый саксонец.

- В этом ты прав, мессир Малье: это для них, действительно, безразлично, потому что многие из их числа принадлежат к ворам и грабителям или, по крайней мере, происходит от них, а остальные имеют своими предками варваров, побежденных когда-то саксонцами. Им нет никакого дела до государства и его судьбы, но все же и они не совсем лишены надежды, потому что о них заботятся друиды, и это, признаться, делает им честь. Каждый из них, - продолжал саксонец, успокаиваясь от своего волнения, - обязан освободить трех крепостных в своих вотчинах, и редко кто из вельмож умирает, не даровав нескольким из своих людей свободы, а сыновья этих освобожденных уже могут быть танами, чему уже бывали примеры.

- Непостижимо, - воскликнул норманн. - Но, верно, они еще носят на себе признаки своего низкого происхождения и должны переносить презрение природных танов?