Король Георг V

Когда императрица Пруссии, тетя короля, по дороге в Россию гостила в деревне у герцога и герцогини Коннаутских, ей предстояло в 11 ч. 30 мин. сесть в поезд на станции Бэгшот. В 11 ч. 25 мин. она все еще сидела на лужайке, заканчивая портрет герцогского слуги-индийца. Когда ее позвали, она положила на стул ящик с красками, кисти и палитру, села в экипаж и уехала. «Как это замечательно, — заметил один из гостей попроще, — когда за тобой всегда есть кому прибрать».

Королевский образ жизни требовал содержания целой когорты слуг, которые в самом широком смысле слова не только убирали за королем, но и предугадывали каждый его жест или желание. Число их было весьма внушительным. Сэр Джон Фортескью, которого в 1926 г. сменил на посту библиотекаря Оуэн Моршед, так описывает организацию работ в Виндзоре:

«На королевской кухне напряженно трудились шестьдесят человек. В комнате распорядителей — помещении, выстроенном одновременно с Вестминстерским аббатством и имеющим похожие своды, — в две смены кормили по сто человек старших слуг. В помещении для слуг — здании, построенном в XIV в., с соответствующими колоннами и сводами — в две смены по двести человек кормили слуг рангом пониже».

Будучи в Сандрингеме, леди Десборо заметила, что находившаяся в изгнании испанская королева, несмотря на все разговоры, что она якобы впала в нищету, привезла с собой одну придворную даму, одного камергера и трех служанок. Однако такое было характерно не только для королевских особ. Когда король с королевой посещали Ноусли, в доме одновременно ночевали двести человек — семья хозяина, гости и слуги; в это число не входил персонал, работавший вне дома, в том числе тридцать семь егерей. А когда во время круиза на королевской яхте камердинер маркиза де Совераля заболел морской болезнью, маркиз весь день оставался небритым.

Секрет бесперебойного функционирования королевского двора, как объяснил однажды принцу Уэльскому старый придворный, заключался в том, чтобы на все должности нанимать в полтора раза больше людей, чем требуется. Такая работа гарантировала уверенность в будущем, продвижение по службе и несколько разгульный образ жизни, который вскоре начинал казаться единственно правильным. «Количество еды и напитков, потребленных во время пребывания у нас Их Величеств, просто поражает, — писал Хардиндж о визите в Калькутту, последовавшем после торжественного приема в Дели. — Однако 150 английских слуг очень трудно удовлетворить». Только что поступивший на работу в Букингемский дворец дворецкий описывал, как его встретили двое старших коллег:

«Мы трое сели за стоящий в соседней комнате круглый стол, накрытый белоснежной льняной скатертью и сервированный сверкающими столовыми приборами; довольно молодой слуга в черной ливрее подал нам превосходный обед, состоявший из супа, жареной телятины с овощами, десерта и стилтонского сыра; ему сопутствовало хорошее белое вино.

Это было очаровательное знакомство с новой работой, и я, разогретый хересом и белым вином, чувствовал себя прекрасно и вполне уверенно».

Слуги всех рангов, отмечал он, ни в чем себе не отказывали; не было особых излишеств, но и не наблюдалось никакой скаредности. «Дворец управлялся точно так же, как управляется хозяйство любого джентльмена, — без чрезмерного внимания к экономии и финансам… Еда и выпивка были в изобилии, и никто как будто не заботился о том, сколько они стоят». Были запрещены только чаевые. Остановившись в 1927 г. в Виндзоре, сэр Сэмюэль Хор получил следующее предписание:

«Дворцовый эконом свидетельствует свое почтение и нижайше просит гостей короля и королевы воздержаться от денежных подарков слугам Их Величеств.

Слугам не принято дарить какие-либо подарки, дворцовый эконом будет весьма признателен гостям Их Величеств за проявленное содействие в соблюдении этого правила».