Король гнева

Это чертово платье. Вид ее появления в фойе — красные губы, гладкая кожа и обнаженное кружево — навсегда запечатлелся в моей памяти, и я ненавидел ее за это.

— Полагаю, ты предложил экскурсию по клубу? — Она подняла одну изящную темную бровь. — Именно поэтому ты отослал Кая, не так ли?

Я тонко улыбнулся в ответ и протянул руку. Она взяла ее.

— О чем вы говорили с Каем? — Я проигнорировал гостей, пытавшихся привлечь мое внимание по пути к выходу.

Я достиг своей квоты светских бесед на этот вечер.

— Андромеда. Созвездие, — уточнила Вивиан. Она указала жестом на гиперреалистичную проекцию, разбросанную по стеклянному куполу. Внизу на нас мерцали различные созвездия, в том числе и Андромеда.

С научной точки зрения проекция была неточной, так как многие из изображенных созвездий не могли появиться вместе в одном месте, но в Вальгалле фантазия преобладала над реальностью.

— Кай — поклонник греческой мифологии, и наша дискуссия о мифе об Андромеде превратилась в дискуссию об астрономии.

— Кай притворяется, что ему нравится греческая мифология, чтобы подцепить женщину, — жестко сказала я. Я вывел ее из бального зала и повел к главной лестнице. — Не обольщайся.

Я не знал, правда ли это, но это могло быть правдой. Я бы не проявил должной осмотрительности, если бы не поделился этой возможностью с Вивиан, не так ли?

— Приятно слышать. — Вивиан выглядела так, будто сдерживала смех. — Нет большего возбуждения для женщины, чем история о том, как другую женщину приковывают к скале в качестве жертвы.

Эхо ее сарказма затихло, когда мы поднялись по лестнице на второй этаж.

Я указал на гостиную в парижском стиле, бильярдную и салон красоты, но мое внимание было разделено между экскурсией и женщиной рядом со мной.

Я ходил по коридорам Вальгаллы бесчисленное количество раз, но каждая встреча с Вивиан была похожа на нашу первую. Каждый день я замечал в ней что-то новое — крошечную отметину красоты над верхней губой, то, как она передвигала кулон по цепочке, когда ей было неловко, и слегка кривую улыбку, когда она искренне веселилась.

Это бесило. Я не хотел замечать эти вещи в ней, но непроизвольно накапливал их, как драконы накапливают драгоценности.

— Наша последняя остановка на эту ночь. — Я остановился перед парой огромных деревянных дверей.

Они открылись без единого звука, но резкий вдох Вивиан был слышен.

Каждое отделение клуба Вальгалла обладало уникальным элементом, который отличал его от других. Кейптаун был известен своим аквариумом, а Токио — видом на триста шестьдесят градусов с высоты одного из самых высоких зданий города. В Нью-Йорке была вертолетная площадка и секретная система подземных туннелей.

Но сердцем и душой почти каждого филиала была библиотека. Здесь заключались сделки, делились секретами, создавались и разрушались союзы.

Сегодня, в кои-то веки, она была пуста.

— Вау. — благоговейный шепот Вивиан пронесся в тихом воздухе, когда мы вошли внутрь.

Я закрыл за нами двери, погрузив нас в тишину.

Тысячи книг тянулись вверх и через три стены к потолку собора, как лес в кожаных переплетах, с лестницами и деревянными перилами. Пять больших, чем в жизни, витражей стояли на страже над различными местами для сидения и столами, освещенными старинными лампами из латуни и изумруда. На потолке были вырезаны гербы семей—основателей клуба, включая характерных драконов—близнецов Руссо.

— Это невероятное место. — Вивиан провела пальцами по старинному глобусу.

Улыбка коснулась моего рта.

Вивиан выросла в мире богатства и шикарных гала-концертов, подобных сегодняшнему. Большинство людей в ее положении предпочли бы есть стекло, чем выражать видимое благоговение перед такой обычной вещью, как хорошая библиотека, но она никогда не боялась показать, как ей что-то нравится, будь то один из домашних обедов Греты или глобус девятнадцатого века.

Это была одна из моих любимых черт в ней, хотя я не должен был любить в ней ничего.

Она все еще была дочерью врага.

Но в тот момент меня это не волновало.

— На втором уровне есть целая секция астрономии. — Я прислонился плечом к стене и засунул руку в карман, наблюдая, как она рассматривает картину маслом с изображением Венеции. — По совпадению, это прямо рядом с секцией мифологии.

— Да, — пробормотала она рассеянно. — Кай упоминал об этом.

В моей груди вспыхнуло раздражение, внезапное и непонятное.

— Правда? О чем еще вы говорили?

— Опять ты за свое. — Она опустила руку с бронзовой статуэтки Афины и посмотрела на меня, на ее лице было написано отчаяние. — Мы говорили об обычных вещах. Работа, погода, новости. Почему ты так зациклился на нашем разговоре?

— Я не зациклился, — сказал я. — Мне просто интересно, что он такого смешного сказал. Насколько я знаю, ни работа, ни погода, ни новости не являются особенно смешными.

Вивиан осмотрела меня на мгновение, прежде чем мягкий отблеск веселья наполнил ее глаза.

— Данте Руссо, ты... ревнуешь?

В моей груди раздался тихий рык.

— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.