«Король и Шут»: ангелы панка

КАПИТОЛИНА ДЕЛОВАЯ:

Безусловно, это была шутка. Я терпеть не могу русский рок, но на самом деле понимаю, что в этом жанре «Король и Шут», может быть, наиболее яркие представители. Потому что они, по крайней мере, делают все это достаточно весело. А самое главное в людях, которые занимаются подобной музыкой,

 — это самоирония. Она у них есть. Это то, за что я их уважаю. И, честно говоря, они мне просто симпатичны. Именно потому, что они такие страшные.

В какой-то момент они и мне показались страшными, но по-другому страшными. В период выпуска альбома «Как в старой сказке» группа искала пресс-атташе, и мне предложили поработать с ними. С тех пор для меня началась совершенно другая история «Короля и Шута». Однажды директор группы Саша Гордеев пришел с собрания группы и сказал мне: «Знаешь, мы сегодня говорили о тебе. И парни сказали: „Нам кажется, наша пресс-атташе нас боится"». А я ведь и правда их тогда страшно боялась. Отлично помню первую встречу с группой. Это был 2001 год. Концерт Бориса Гребенщикова в ДК Ленсовета. За кулисами — вся группа «Король и Шут» в полном составе. Мне нужно поговорить с ними. А я смотрю на них — и в глазах плывет. Почему их так много? Почему они меня о чем-то спрашивают? Что им ответить? Вокруг — никого. Боюсь, но ловлю себя на том, что, черт возьми, они мне нравятся. И именно тогда понимаю: а почему бы и не поработать с ними? 19 октября. Питерский «Юбилейный». Презентация альбома «Как в старой сказке». Аншлаг. На «Нашем радио» уже которую неделю «Чартову Дюжину» возглавляет «Проклятый старый дом». Перепуганная девочка пресс-атташе сидит на подоконнике у гримерок. За ее спиной — сотни фанатов группы. Все стучат в окно, потому что хотят увидеть кумиров. Девочка сидит в ожидании концерта. Ей просто страшно зайти в гримерку к незнакомым людям. Вдруг из-за этой самой заветной двери выходит Горшок. И идет в ее сторону. Она начинает оглядываться по сторонам — к кому он идет? А он подходит к ней. Еще чуть-чуть — и фанаты разобьют стекло за ее спиной. А он говорит ей: «Отойди, а то фанаты ненароком разобьют стекло». Сердце тогда едва не выпрыгнуло — но, к счастью, пора было начинать концерт. И прямо во время концерта я в них влюбилась. Это потом уже была работа (которая постепенно перестала быть работой, а потом и вовсе ушла) и осталась лишь дружба. В тот момент была влюбленность в только что услышанное-увиденное — и страх.

А чуть позже я столкнулась с проблемами группы, которые мне было никогда не понять, — и я не знала, у кого спросить. Теперь понимаю, что это проблемы неверного менеджмента, но тогда просто не хотелось об этом думать. Однажды мы ехали из Питера на концерт в «Лужники». Часть группы была уже в Москве, и мы ехали с Горшком, Пашей Сажиновым, Яшей и техником. Меня поразило, когда в 6 утра на Ленинградском вокзале нас никто не встречал, хотя вечером был сольник в «Лужниках». Когда в 6.30 утра гуляли вокруг гостиницы, потому что не понимали, куда идти. Когда днем с Ренегатом и Горшком опаздывали на эфир MTV, стояли посредине Алтуфьевского шоссе и ловили такси, потому что на эфире надо было быть, а машину никто не прислал. Когда после этого эфира вышли на улицу и останавливали машину, чтобы уехать оттуда, — и как Ренегат пытался буквально выловить из толпы фанатов Горшка, чтобы усадить его в машину. Разумеется, ни одна машина не хотела останавливаться у компании из пятидесяти человек. При этом из каждой первой машины раздавался «Проклятый старый дом». Почему так было? Теперь сложно сказать. Но с тех пор я абсолютно точно знаю, что в этой стране существуют селибрити, способные собрать «Лужники» и «Олимпийский», о которых менеджмент не беспокоился, а они, наверное, тогда и не понимали, что бывает по-другому.