Король и Шут. Между Купчино и Ржевкой…

– Ага, и лох ликует. Нет, родной, наша задача, чтобы и в жизни было, как на сцене. Что тебе мешает перенести сцену в жизнь? Тут, главное, не войти в образ и не стать его рабом. Знаешь, как бывает: ищешь внутреннюю свободу, ищешь, а вдруг – херась! – и ты уже в зависимости от своих поисков, – я стал закидывать ноги на холодильник, и он опасно накренился.

– Знаешь, – Горшок снова поднял на меня полные мировой скорби глаза, – самое страшное, что и этот день я забуду.

И словно в подтверждение этих слов в номер сначала робко постучались, а потом дерзко вломились прекрасные и нежные незнакомки, полные тепла и света. То ли это были девушки из местной студенческой газеты, желающие услышать наши рассказы о дальних мирах и странах, то ли сотрудницы краеведческого музея, пришедшие рассказать о красоте этого города (Горшок-то ведь не ходил в музей и ничего не видел). И был праздник. И они помогли нам забыть этот день.

Сон.

Однажды Горшок рассказал сон. Ходит он по лесу и ищет ягоды. И ягоды точно есть, но он никак не может их найти. Ни одной. Тогда он вздохнул и понял, что придется идти в пещеру к медведю, чтобы тот ему рассказал, где прячется ягода.

– И че, – говорю. – Нашел?

– Медведя? Да. И заржал.

69. Альбом «Жаль, нет ружья», 2002

Это время отдавало какой-то нереальностью. Мы чуть ли не каждый день куда-то приезжали, и в новом городе новые люди радовались празднику, который мы привозим с собой. Это действительно сложно объяснить, но я уверен, что все те, кто побывал на наших выступлениях в те годы, поймут, о чем идет речь. За небольшой, в принципе, промежуток времени я увидел столько счастливых лиц и улыбок, что и представить себе не мог, что такое возможно. И это было волшебно, удивительно, прекрасно и совсем немножечко тяжело. Дорога, все-таки. Даже те из нас, кто соблюдал пост, на гастролях бросали это дело. (Не будем говорить кто, хотя это была Машенька.) Однажды кто-то из гитаристов спросил нашего техника Мартынова, много ли он зарабатывает, катаясь с нами. Тот достал свой блокнот, пошевелил губами и говорит: «Вот зарплата моя, умножь на сто пять(!) концертов за год, вот и считай». И катались мы так примерно пять лет.

Балу. Но иногда заезжали в Петербург и обычно в дикой спешке записывали совершенно разные, но в чем-то похожие альбомы.

Князь. Надо сказать, наши альбомы я бы разделил на определенные периоды или даже, скажем, классы. К первому я отношу первые два «Будь как дома, путник!» и «Камнем по голове». Хотя они, конечно, и очень разные.

Балу.

Назовем его ранним золотым этапом!

Князь. Да, отличное название. Далее, отдельной веточкой «Акустический альбом», потому что он не похож ни на предыдущее, ни на последующее творчество.

Балу. Назовем его дерзким и волшебным периодом!

Князь. Да. Далее промежуточный этап – это альбом «Герои и Злодеи». Он был родоначальником нового «Короля и Шута», то есть группы, которая начала куда-то двигаться и музыкально развиваться.

Балу. Пусть будет межевой…

Князь. Да. А потом уже альбомы «Жаль, нет ружья!» и «Как в старой сказке», они у меня идут в связке. Как по временному периоду, так и по энергетике, которая была в них заложена.

Балу.

А я вообще их часто путаю.

Князь. Та же тема. Потом идет выпадающий из предыдущей и последующей концепций «Бунт на корабле». А потом парой – «Продавец кошмаров» и «Тень Клоуна». Но это так, легкое отступление.

Балу. Легкое.

Князь. А что касается альбома «Жаль, нет ружья!», то вспоминается такой эпизод. Мы очень много времени потратили на запись вокала, да и четверть текстов я писал уже в студии, и, как следствие, уехали в тур, а сведение и мастеринг оставили доделывать мастерам. И не просто поехали, а поехали с презентацией этого альбома. И сама пластинка нагнала нас уже в середине тура. Я помню жуткое возмущение Горшка, когда он поставил пластинку в плеер. Мы услышали, что альбом звучит совершенно не так, как мы рассчитывали. Надо было все переделывать, пересводить или перемастеринговывать но, к сожалению, было уже поздно, потому что альбом уже везде продавался.

Сан-Франциско, 2005 год. Фото И. Косиновская.

Балу. Кстати, заметь, сразу после того как записаны все дорожки, мы обычно скидываем все на кассету. Просто себе, послушать. Даже не предварительное сведение, а так, просто заценить. И вот всегда, всегда эта запись потом звучит лучше, чем готовый продукт.

Князь. Я тебе говорю, что мастеринг, как его делают в нашей стране, это антирокенролл.

Балу. У читателя, который, напомню, участвует в нашей беседе, возникает вопрос: «А на хрена тогда его вообще делать?»

Князь. А делать как-бы надо. Упрощенно говоря, чтобы песня на разных устройствах звучала одинаково. Хотя, конечно, все сложнее.

Балу. Но сейчас не об этом.

Князь. В итоге мы смирились. А потом к звуку привыкаешь и принимаешь его. А, вообще, этот альбом я считаю одним из лучших наших творений. На этом альбоме Маша присутствовала, она отсеялась на «Бунте на корабле», да?

Балу. Конечно, присутствовала.