Король Крыс

Нечаев, конечно, в авторитете, старшой, однако, как говорится, доверяй, но проверяй. Вот он, Вася, и решил осторожно проверить. Нанял одного надежного человека, чтобы тот пробил, кто таков этот Максим, где чалился, кто в кентах да подельниках. А человек этот возьми да исчезни. Кому выгодно это, пацаны?!

Пацаны сочувственно цокали языками, кивали, поддакивали, вставляли несмелые реплики, но тем не менее не спешили с главным выводом.

Наконец Сытый, больше других не любивший Нечаева, заявил:

То, что ты нам о Лютом сказал, — хорошо. Ты, Кактус, в натуре, правильно сделал. Мы-то и раньше видели: слишком уж умным он хочет быть, слишком уж борзо ведет себя, слишком высоко залетел. Как говорится, чем выше взлетишь, тем больней падать. А теперь, после твоих слов, будем думать всерьез.

Пацаны, только все это между нами, — просительно улыбнулся Фалалеев, — чтобы за пределы этой комнаты не вышло.

Понятно, понятно, — закивали пацаны, — мы-то не враги ни себе, ни тебе.

Как бы то ни было, но слова Фалалеева заронили первые семена сомнения в «правильности» теперешнего лидера, и Кактус ни секунды не сомневался: со временем семена эти дадут долгожданные всходы.

А теперь надо было терпеть, надо было дождаться, пока Максим не проколется на какой-нибудь мелочи или пока не нарисуется пропавший Петруха со своим компроматом. Фалалеев все еще самоуспокаивался мыслью, что бывший комитетчик выехал в провинцию по делам.

Впрочем, вскоре Кактус на какое-то время позабыл даже о пропавшем Вадиме Андреевиче — в середине октября произошло событие, неожиданно давшее Фалалееву дополнительный козырь в скрытом противостоянии с Лютым.

Как-то утром Шмаль разбудил Кактуса ранним телефонным звонком.

Ну, чо тебе еще… — Первую половину ночи Фалалеев пил коньяк, а вторую — трахал молоденькую манекенщицу, очередную «Мисс Европу», и потому был невыспавшимся и весьма агрессивным.

Тут к нам один американский барыга своего человека прислал.

Что за барыга? — Кактус переложил мобильный в другую руку.

Бизнесмен, банкир или что-то вроде того, — сообщил Шмаль.

Вася взглянул на обнаженную девицу, лежавшую рядом, — теперь, без косметической штукатурки, с помятым лицом и маленькими заспанными глазками, она казалась столь же гадкой, сколь вчера — желанной. Затем лениво пошарил рукой внизу — рядом с кроватью стояла загодя приготовленная бутылка пива и валялась пачка сигарет.

Ну и что он хочет, этот барыга, — поинтересовался Фалалеев, сковырнув пробку передним зубом и сплюнув ее на мускулистую задницу манекенщицы, — крышу ему от американских гангстеров поставить? Или ему Клинтон капусту задолжал, так что, долг надо выбить?

Хочет с тобой встретиться. Кстати, он русский… Мистер Морозофф.

Я по таким мелочам с бизнеснюгами не встречаюсь, даже со штатскими. — Не в силах бороться с жаждой, Кактус приложился к бутылке, острый кадык его быстро–быстро заходил под волосатым подбородком, и из уголков рта потекла густая пена. — Делать мне больше нечего! Для этого бригадные есть.

Да обожди ты, не клади трубку, я еще не все сказал. Барыга этот очень богатый, бабок просто немерено, — продолжал Шмаль. — И он хочет с твоей помощью разместить эти деньги у нас, в России. Типа как вложить в дело. Этот Морозофф теперь в Ялте, в Москву почему-то приехать не может.

Что, правда такой богатый? — Допив пиво, Кактус бросил пустую бутылку в угол и утер рот углом простыни.

Миллиардер — ни больше ни меньше. Вроде какого-нибудь Рокфеллера или Березовского, только покруче. Мы уже пробивали его — пургу не гонит. Да и незачем вроде. Короче, просыпайся, приводи себя в порядок и езжай в наш главный офис. Там тебя его человек дожидается. То ли Стив, то ли Стерв. Не помню. Слышь, Васек, эти же американцы такие лохи! А если нам с тобой Морозоффа этого развести, как кролика ушастого?

То, что мистер Морозофф далеко не ушастый кролик и что развести его не удастся, Фалалеев понял уже спустя десять минут после встречи с его заместителем. Порученец бизнесмена, назвавшийся Стивом, беседовал, храня на лице хитрую полуулыбку, но взгляд его — собранный, точный и немного хищный — говорил сам за себя. С ним был переводчик, который отлично знал все нюансы русского языка, и трудностей не возникало.

Этого парня давно завербовал сам Рассказов, подобрав его на Брайтон–Бич, где тот влачил жалкое существование. Звали юношу Александром Беленьким. В свое время он закончил МГУ и отлично знал не только английский, но и французский. Устроившись в «Интурист» переводчиком, он рано вкусил прелести западной жизни, увлекся тряпками, фарцовкой и однажды, взяв в долг довольно крупную сумму денег, чтобы пустить с выгодой в оборот, не справился и все проиграл.