Король крыс

Он выскользнул из окна и убедился, что брезентовый полог опущен. Потом он и Питер Марлоу вошли под полог и стали ждать.

Шагата просунул голову под полог и, узнав Кинга, тихо проскользнул внутрь и сел. Он прислонил винтовку к стене и предложил пачку «Куа».

— Табе, — сказал он.

— Табе, — ответил Питер Марлоу.

— Привет, — сказал Кинг. Рука его дрожала, когда он брал сигарету.

— У тебя есть что-нибудь для продажи? — с присвистом спросил Шагата.

— Он спрашивает, есть ли у вас что-нибудь для продажи?

— Скажите ему — нет.

— Мой друг огорчен, что сегодня ему нечем удивить человека с таким хорошим вкусом.

— Будет ли у твоего друга такая вещь через, скажем, три дня?

Кинг с облегчением вздохнул, когда Питер Марлоу перевел ему.

— Скажите — да. И добавьте, что он поступает мудро, устроив проверку.

— Мой друг говорит, что, вероятно, в тот день он достанет кое-что, что удивит человека с таким хорошим вкусом. И мой друг добавляет, что делать дело с таким осторожным человеком — хорошее предзнаменование для удовлетворительного завершения сделки.

— Это благоразумно — устраивать дела под прикрытием ночной темноты. — Шагата-сан всосал воздух. — Если я не приду через три ночи, ждите меня каждую ночь. Наш общий друг, возможно, не сумеет выполнить свои обязательства в назначенный срок. Но я уверен, это произойдет через три ночи, начиная с сегодняшней.

Шагата встал и дал пачку сигарет Кингу. Легкий поклон, и он растворился в темноте.

Питер Марлоу перевел Кингу слова Шагаты, и Кинг ухмыльнулся.

— Отлично. Просто великолепно. Не хотите подойти завтра утром? Мы обсудим планы.

— Я записан в рабочую команду на аэродроме.

— Хотите, я найду вам замену?

Питер Марлоу рассмеялся и покачал головой.

— В любом случае вам лучше прийти, — сказал Кинг. — Вдруг Чен Сен захочет выйти на связь.

— Вы думаете, что-нибудь не так?

— Нет. Шагата поступил умно. Я бы тоже так сделал. Все идет по плану. Еще неделя — и сделка будет полностью выполнена.

— Надеюсь, так и будет. — Питер Марлоу подумал о деревне и помолился, чтобы сделка прошла удачно. Он отчаянно хотел пойти туда снова. Он мечтал о Сулине, он должен взять ее!

— В чем дело? — Кинг скорее почувствовал, чем заметил дрожь, охватившую Питера Марлоу.

— Я думал, как хорошо оказаться в объятиях Сулины прямо сейчас, — смущенно ответил Питер Марлоу.

— Да, — Кинг решал, можно ли ему отпустить какую-нибудь непристойность в адрес девушки.

Питер Марлоу перехватил его взгляд и слегка улыбнулся.

— Вам не о чем беспокоиться, дружище. Я не наделаю глупостей, если это то, о чем вы думаете.

— Я уверен. — Кинг улыбнулся. — Нам предстоит много удовольствий… и завтрашнее представление. Вы слышали о нем?

— Только то, что спектакль будет называться «Треугольник». И в нем главную роль играет Шон. — Голос Питера Марлоу неожиданно потускнел.

— Как случилось, что вы чуть не убили Шона? — Кинг никогда не спрашивал об этом напрямую, зная, что такому человеку, как Питер Марлоу, всегда опасно задавать личные вопросы. Но сейчас он инстинктивно чувствовал — момент выбран правильно.

— Особенно нечего рассказывать, — сразу ответил Питер Марлоу, довольный, что Кинг спросил его. — Шон и я служили в одной эскадрилье на Яве. За день до окончания войны Шон не вернулся с задания. Я думал, что он погиб.

Около года назад, через день после того, как нас привезли сюда с Явы, я пошел на лагерное представление. Я узнал Шона на сцене, и вы можете представить себе, какое потрясение я испытал. Он играл девушку, но я ничего плохого про это не подумал, ведь кому-то всегда достаются женские роли. Я просто сидел и получал удовольствие от представления. Я не мог прийти в себя от того, что нашел его живым и невредимым, не мог оправиться от потрясающего впечатления, какое он произвел на меня, играя девушку. Его манера ходить, разговаривать и садиться, его платье и парик были совершенны. Его игра произвела на меня очень сильное впечатление, а я тем не менее знал, что раньше он никогда не участвовал в любительских спектаклях.

После представления я прошел за кулисы повидать его. Там были и другие, которые тоже ждали его. Через некоторое время меня охватило странное чувство: эти парни были похожи на тех типов, которых встречаешь всякий раз у любого театрального подъезда, вы знаете, парни, чешущие языки в ожидании своих подружек.

Наконец дверь в уборную открылась, и все бросились внутрь. Я протиснулся последним и встал в дверях. Только тут до меня дошло, что все мужчины были гомиками! Шон сидел на стуле, и, казалось, они порхали вокруг него, подлизывались к нему, называли его «дорогая», крепко обнимали и говорили ему, какой он «чудесный», обращаясь с ним, как со звездой. А Шон! Шону это очень нравилось! Боже, ему доставляло удовольствие их лапанье! Как сука во время течки. Потом он неожиданно увидел меня и был тоже потрясен.