Король-Лебедь

– Я был готов уйти в твой мир прямо сейчас, – Людвиг посмотрел вниз, но вид разверзшейся перед ним пропасти не вызвал страха. – Я ни о чем не спрашивал, не интересовался, как это произойдет… как вообще два мира могут существовать одновременно… Я верил тебе.

– Ты обязательно попадешь в мой мир. Что же касается того, как это происходит, мой мир сильно отличается от твоего мира. И даже если я захочу рассказать тебе о чудесных процессах, происходящих в мироздании, ты не поймешь ни единого слова, потому что в твоем мире еще нет таких слов. Ваша наука сильно отстала от нашей. И мне пришлось бы потратить долгие дни для того, чтобы все сделалось понятным.

– Скажи хотя бы: ты любишь меня? – Людвиг посмотрел в ночь, туда, где светился дивными огнями Хохеншвангау.

– Да, моя любовь. Помни лишь то, что я очень люблю тебя. Что наша встреча была предопределена, и очень скоро мы будем вместе, – она обняла Людвига за талию, и вместе, держась друг за друга, они добрались до чердачного окошка, откуда до этого король выбрался на крышу.

Стефан Дюран влетел в замок, когда король и божественная Эсклармонда как раз спустились в Лебединый зал. Увидев венценосную пару, рыцарь Дюран повалился к их ногам, умоляя короля немедленно бежать из страны.

– Бежать из страны? Но это невозможно! – Людвиг подскочил к окну, отметив, что по дороге к замку действительно приближается вереница огоньков. – Разве этот проход между мирами может появиться, скажем, в Швейцарии или Австрии?

– Проход появится здесь. Я точно не могу сказать, возникнет ли он в Нойшванштайне, Хохеншвангау или Берге, но во всяком случае мы наводили его на лебединое озеро и…

– Понятно. Мы никуда не поедем, – Людвиг побледнел.

– Может, можно пойти на сделку с фон Гудденом? – предположила Эсклармонда. – Может, вы могли бы пообещать графу Холштайну, что вернете ему отобранные у него прежде должности? Может, можно было бы пообещать легализовать секту иллюминатов, пусть свяжутся со своими хозяевами, а мы тем временем дождемся, когда появятся врата, и уйдем отсюда.

– Мы останемся здесь, любовь моя, и примем бой! – в волнении Людвиг посмотрел на старого конюха, только теперь он понял, кто перед ним. – Встаньте с колен, доблестный рыцарь, и отвечайте, сколько человек пожаловали арестовывать меня и есть ли у нас силы, для того чтобы при необходимости закрыться в Нойшванштайне и держать оборону столько, сколько это понадобится?

– Благородный сэр, – несмотря на наряд слуги, старый рыцарь держался с большим достоинством и одновременно с почтением к своему королю, которому он служил с того времени, как Людвиг появился на свет. – Комиссия состоит из семи человек, и у них, насколько я это успел понять, нет никакой бумаги, подтверждающей их полномочия. При помощи семафорной почты мы соберем отряд из местных пожарных, фермеров и естественно охраны замка, все эти люди, теперь я это могу сказать, являются рыцарями ордена Святого Георгия и поставлены здесь только для тем, чтобы защищать вашу милость в случае опасности.

– Действуйте, – король со вздохом обнял за плечи Эсклармонду. – Надеюсь, что это поможет нам выиграть нужное для перехода время. – Я приказываю вам, сэр…

– Мое настоящее имя Дюран, – помог ему бывший кучер.

– Я приказываю вам, сэр Дюран, готовиться к встрече комиссии и, если это потребуется, обороне Нойшванштайна.

Первая атака

В течение часа замок был окружен фермерами и крестьянами из соседних деревень, кроме того, услышавший призыв о помощи рыцарь, исполнявший должность мэра в городе Фюссена, прислал пожарных и полицию.

На рассвете, когда члены комиссии наконец–то достигли Нойшванштайна, они были взяты в клещи и арестованы как мятежники и предатели.

Людвиг приказал отправить их обратно в Хохеншвангау, а там бросить в темницу вплоть до судебного разбирательства. Но поскольку вместе с замаскированными под крестьян рыцарями на защиту пришли и не подготовленные, но чистосердечно преданные королю баварцы, Людвиг пообещал им, что прикажет выколоть членам комиссии глаза и снять с живых кожу, после чего они согласились отпустить предателей и не устроили самосуда.

Получив таким образом временную отсрочку, Людвиг тотчас бросился к расположенному в Нойшванштайне телеграфу и отбил слезные послания Бисмарку и австрийской императрице с просьбой спасти его от произвола кабинета министров. Так как считал, что вмешательство международной общественности может серьезно отсрочить арест, если не отменить его полностью.

Меж тем обеспокоенный отсутствием вестей от членов комиссии официальный Мюнхен прислал, наконец, в Нойшванштайн и Хохеншвангау разъяснения относительно судьбы короля и назначения регентства.

Не желая неприятностей и без того перетрусившим сверх меры членам комиссии, король приказал отпустить их на все четыре стороны.