Король медвежатников

Обошлось. Невинность удалось уберечь, но в эту ночь Чернопятов спал тревожно, просыпаясь от каждого незначительного стука. Дважды в гальюне хлопала дверь, напоминая пушечный выстрел. А под самое утро по надобности вышел и сам Георгий. Уже взявшись за ручку гальюна, он услышал приглушенный бас:

— Я когда к нему вошел, так увидел, как у него бриллианты по всей каюте рассыпаны. Одного такого камушка нам до конца жизни хватит.

Чернопятов нервно сглотнул. Он без труда узнал голос боцмана.

— И зачем ему столько добра-то? — спросил второй.

— А хрен его знает! Натура такая. Ему это добро и за несколько жизней не истратить. Ты ничего не забыл? — спросил боцман по-деловому.

— А то! — удивился второй. Голос его тоже показался Георгию знакомым. Наверное, кто-нибудь из матросов. Их тут пара десятков бегает, попробуй разберись! — Я уже и гирьку приготовил. После такого удара он у меня не поднимется, — многообещающе проговорил второй. — А только потом что мы с ним делать-то будем? Дознание начнется.

Боцман только хмыкнул:

— Выбросим его в иллюминатор на прокорм крабам. Как говорится, концы в воду. Послезавтра в Стамбуле будем. Там я знаю один неплохой ювелирный магазин. Можно сдать несколько камушков и выручить хорошие деньги.

— Понял, — в голосе второго послышалась искренняя радость.

Внутри у Чернопятова похолодело. Стараясь не шуметь, он пробежал в противоположный конец коридора и постучал в одну из кают.

— Откройте, пожалуйста! — зашептал он. — Умоляю вас! Откройте!

В каюте послышался шорох, а еще через несколько секунд дверь приоткрылась, и Чернопятов увидел полную, еще не старую женщину.

— Разрешите! — проскочил он в каюту, отодвинув даму.

В коридоре послышались осторожные шаги. Наверняка в это самое время боцман со своим помощником подбираются к его каюте.

— Как это романтично! — восторженно воскликнула женщина, всплеснув пухлыми руками. — Боже, как необычно! Вы настоящий рыцарь из французских романов!

— Пожалуйста, только потише! — умоляюще приложил палец к губам Георгий.

Женщина согласно закивала:

— О, да, понимаю! Вы беспокоитесь за мою честь. Боитесь меня скомпрометировать. Какой джентльмен! Сколько же в вас благородства!

В конце коридора послышался щелчок отворяемой двери. Очевидно, боцман с матросом проникли в его каюту.

— Мадам, — обнял Георгий женщину за плечи, воспользовавшись предоставленным ему шансом. — Вы свели меня с ума. Я влюбился сразу, едва увидел вас! И навсегда! Я бредил вами каждую ночь. И вот, извините меня, не сумел удержать свою страсть.

— Какой романтичный молодой человек, — от избытка чувств глаза женщины заблестели. — Так пламенно меня любили только в молодости. Одно сплошное буйство! Знаете, молодой человек, вы мне тоже сразу понравились. Когда вы стояли на палубе и смотрели вдаль, я сразу поняла, что вы необыкновенный человек и большой романтик. Вы мой мужчина! — В одну минуту мадам превратилась в шаловливую девочку. — Я вспоминаю свою молодость, когда мужчины влезали ко мне в окна. И это на третий этаж! Представляете, как это было опасно, но любовь всегда толкает на такие безумства!

Дверь в каюте хлопнула, и в коридоре раздалась глухая брань. А затем Георгий услышал:

— Нужно подождать его, видно, он куда-то отлучился.

Это говорил боцман.

— Обождем… С судна он никуда не денется.

Это уже изрекал второй. В его голосе тоже слышалась глухая досада.

— Мадам, прошу вас, отдайтесь мне, — опрокинул Чернопятов женщину на постель. — О такой женщине, как вы, я мечтал всю свою жизнь.

Беззастенчиво он задрал ее легкий халат до самого пупа, и его взгляду предстали полные ноги.

— Но я даже не знаю, как вас зовут, — с придыханием отвечала женщина.

— Но разве это имеет какое-нибудь значение, если мы без ума друг от друга, — искренне отвечал Георгий.

Его рука распахнула отворот ее халата. Под ладонью колыхнулась заметно увядшая, но зато большая грудь. С такими размерами Георгию иметь дело еще не приходилось. Тем лучше!

— Как вы верно сказали. Главное, что мы любим друг друга.

Женщина едва не задыхалась от нахлынувших чувств.

Неожиданно в дверь постучали. Негромко, но очень требовательно.

— Прошу вас, не выдавайте меня, — прошептал в испуге Георгий. — Вы — моя жизнь!

— Господи, боже мой, что делает страсть с мужчинами! Вы превратились в настоящего ребенка, — изумленно отвечала женщина, разглядывая расширенные от страха глаза Георгия. — Как же я могу выдать своего героя! Там женщина? Так ведь… А вы пришли ко мне, невзирая на ее ревность. Какая страсть, боже! — И, чуть приподнявшись, она выкрикнула в дверь неожиданно резким голосом: — Оставьте меня в покое! Я отдыхаю.

Обернувшись, Георгий увидел, как повернулась ручка. Человек, стоящий за порогом, как бы раздумывал, а не выломить ли дверь плечом. Но уже через минуту раздались удаляющиеся шаги. Все ясно, шума испугался.

Женщина совсем ослабела. Чернопятов увидел, как закатились ее глаза, а дыхание сделалось прерывистым. Не хватало еще, чтобы она отдала богу душу!

Георгий провел ладонью по ее животу. Женщина, воскреснув, положила на его руку ладонь и направила ее в самый низ живота.