Король мертвецов (СИ)

— Понятно было, что недолго осталось. Вовремя мы успели.

— Ой! — Земляна отшатнулась.

На грудь Егору — камнем с неба, как положено — упал сокол. Лапой с примотанной к ней запиской подёргал охотника за бороду.

Ну да, задача-то не выполнена! Записку адресат не получил.

Егор уже немного отличался от покойника, но на внешние раздражители пока не реагировал. Одного Восстановления сил тут явно не достаточно, надо ещё вливать.

— Всё нормально, Грамм. — Я потянулся к соколу, отвязал от лапы записку. — Ты своё дело сделал. Лети домой. Веди себя прилично, с кобылой не цапайся!

Сокол понятливо курлыкнул и через минуту растворился в небе.

Земляна скастовала ещё одно Восстановление. Егор порозовел и открыл глаза.

— Ну вот кой-чёрт тебя понёс за этим королём? — пожурил я. — Прохор сказал, ты полсотни крыс набил. Неужто мало?

Егор что-то пробормотал.

— Что? — не расслышал я.

— Филька… Он, гад, наврал, что знает, где крысиный король! Да самому, дескать, боязно на него, ранг не высок. Как идти сюда — всё подробно рассказал. Я поверил, пришёл. А крысы как ринутся со всех сторон! Будто только меня и ждали. Я оступился и в болоте увяз.

— Они только тебя и ждали, — подтвердил я. — А короля нет. Ни здесь, ни поблизости.

— Откуда знаешь?

— Ну, сам подумай. В короле-то весу побольше, чем в обычных крысах. Был бы король где-то здесь, тебя бы давно утопили.

Глава 17

Егор покачал головой.

— Вот же ж… Дурак… Старый…

Я сунул ему флягу с водой. Егор, кряхтя, сел и напился. Взгляд сделался яснее.

— Так что же, Филька…

— Помер Филька, — без обиняков заявила Земляна. — Порченый оказался. Уж он нам напел, когда Владимир его воскресил! И как охотников губил, и что твари лучше людей, оказывается, и сдаться нам всем надо поскорее. А тогда придут какие-то «хозяева».

— И чего будет?

— Такая жизнь начнётся — помирать не надо, — объяснил я. — Город-сад, на Марсе яблони цвести и всякое другое, исключительно хорошее. Короче, перебьют нас всех и на столбах развесят, хренли тут думать, Егор? Чего ещё ждать от тех, кто вперёд себя тварей засылает.

Земляна яростно кивала, очевидно, радуясь, что у неё есть полнейший единомышленник по вопросу тварей и развития их темы в неких неведомых «хозяев».

Егор только головой покачал, сокрушённый морально и физически как пережитыми ужасами, так и услышанными кошмарами.

— Ладно, — сказал я. — Если других идей нет — предлагаю рвануть ко мне в Давыдово, на восстанавливающие процедуры. Такие, как отожраться и отоспаться. Потом перегруппируемся и определимся с дальнейшими нашими планами.

Возражений не поступило. Земляна изобразила Знак и, подхватив Егора под мышки, исчезла. Сам Егор был до такой степени вымотан, что даже на этакую малость его не хватило.

Я задержался — собрал косточки. Сорок три штуки, между прочим. Мелкие, однако при местных раскладах ценятся как большие. А если в Питере загонять, так и вообще красота. И родий тоже хорошо прибавилось, за двести перевалило. Как очухаюсь, надо будет крепко подумать, что с ними дальше.

Я перенёсся к себе в башню. Егор и Земляна уже успели выйти из нуль-Т кабины и даже спустились вниз. Значит, оживает Егор, хорошо.

— Я дома! — крикнул я, выходя вслед за ними. — Нас трое!

— Здравствуйте, Владимир Всеволодыч, здравствуйте, гости дорогие! — весело откликнулась из кухни тётка Наталья. — В столовую проходите!

Хорошо дома.

Но первым делом я всё-таки прошёл не в столовую, а за ворота. Там стояла моя Тварь перед пустым ведром. Выглядела она довольно миролюбиво. Катерина Матвеевна и Маруся, стоя с разных сторон, расчёсывали ей гриву.

— Дамы, — поприветствовал я присутствующих.

Катерина Матвеевна повернулась ко мне сияющим лицом.

— Владимир Всеволодович, какая изумительная лошадь!

— Фр! — подтвердила Тварь, блаженно жмурясь.

— Есть такое, — не стал спорить и я. — Накормили тебя, изумительная лошадь?

— Да ещё как! — ответила Маруся. — Тётка Наталья ей целое ведро яиц с ветчиной нажарила.

— Ну, добро. Идём…

Тут я осекся, потому что услышал звуки многолошадного передвижения. Скрип телег, стук копыт, ржание и фырканье. Потом — крик погонщика.

— Меня боятся, — усмехнулась Тварь. — Почуяли.

— Катерина Матвеевна, бегом в дом, — распорядился я.

— Почему же?

— Вы хотите, чтобы посторонние люди вас здесь увидели?

— Ох…

Охает она, блин. Раньше надо было охать, когда глупости исполняла. А теперь — ну что с ней делать? Держать у себя, пока Троекурова не грохну? В принципе, почему бы и нет. Ему явно не так долго осталось, как ему бы хотелось.

Катерина Матвеевна всучила свою щётку (которой расчёсывала Тварь) Марусе и ретировалась на территорию усадьбы. Как раз вовремя — из-за поворота показался обоз. Несколько подвод с лошадьми.

— Это, Владимир Всеволодович, что же такое? — спросила оробевшая Маруся.

— Одно из двух. Либо что-то плохое, либо что-то хорошее. Поскольку стрелять до сих пор не начали — наверное, всё же хорошее.

— Пусть только попробуют, — буркнула Тварь. — Стрелять…

— Помолчи, изумительная лошадь. Не сбивай людей с толку.