Король на войне. История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом

Королева непринужденно заговорила с Логом. Пять дней тому назад она на ночном поезде прибыла из Шотландии на вокзал Юстон. В конце мая – начале июня король с королевой совершили почти месячное утомительное турне по Северной Америке, и теперь им хотелось только мира и покоя Балморала. В начале августа они двинулись на север, но угроза войны становилась все сильнее, и король вернулся в Лондон. Королева, задержавшись в Шотландии еще на несколько дней, тоже приехала в столицу. С каждым днем обстановка накалялась, и она буквально не отходила от мужа, оказывая ему бесценную помощь. Принцесс, тринадцатилетнюю Елизавету и девятилетнюю Маргарет Роуз, она не взяла с собой, но строго-настрого приказала: если начнется война, переправить их в Биркхолл, небольшое поместье на территории Балморала, которое считалось менее уязвимым для вражеских бомбардировщиков. Королева написала своей старшей сестре Розе, и попросила ее не бросать дочерей, если что-нибудь случится с ней самой и королем. Однако гувернантка девочек, Марион Кроуфорд, которую все звали Кроуфи, получила распоряжение «насколько возможно, придерживаться обычного распорядка»[3].

За тринадцать лет до этого герцог Йоркский впервые поднялся по двум лестничным пролетам в кабинет Лога по адресу Харли-стрит, 146. Так начались отношения, изменившие жизнь обоих мужчин. Сначала герцог очень не хотел идти. Он успел перевидать уже немало так называемых специалистов – кто-то не поленился подсчитать, что целых девять. Но все как один оказались шарлатанами, их странные методы лишь усиливали злость и досаду Георга всякий раз, когда надо было говорить, а у него ничего не выходило. Окружающие привыкли к тому, что между собой называли его «закидонами», – вспышкам бурного гнева, пугающей ярости. Но жена, принимая его злость и досаду очень близко к сердцу, настояла: пусть все-таки последний раз попробует.

Из своей родной Австралии Лог прибыл в Лондон в 1924 году на пароходе «Хобсонз Бэй», принадлежавшем компании Commonwealth and Dominion Line, вместе с изящной, как статуэтка, женой Миртл и тремя сыновьями: пятнадцатилетним Лори, десятилетним Валентином и трехлетним Энтони. Плыли полтора месяца в каюте третьего класса. Незадолго до своего сорокапятилетия Лог начал работать логопедом не только в своей родной Аделаиде, но и по всей Австралии. Тогда эта наука делала еще самые первые шаги; как и многие его коллеги, Лог не имел ни медицинского, ни другого университетского образования, ни хоть какой-нибудь формальной практической подготовки. Он учился ораторскому мастерству и подвизался на любительской сцене. Но приобретенные навыки Лайонел обратил на пользу австралийским солдатам, которые с трудом говорили, став жертвами газовых атак на фронтах Первой мировой войны. Оказалось, что его методы хорошо помогают и заикам; в их числе был молодой журналист Кит Мердок, отец будущего медиамагната, Руперта.

Переезжая в Великобританию, Лог сильно рисковал: он успел создать себе имя в Австралии, но в Лондоне с населением семь с половиной миллиона человек, столице империи, подданными которой была чуть не четверть жителей Земли, масштаб был совершенно другой. С собой он вез две тысячи фунтов стерлингов (сто десять тысяч в денежном выражении на сегодняшний день) и одно-единственное рекомендательное письмо – к уроженцу Данди Джону Гордону, амбициозному молодому репортеру; тогда он был заместителем редактора газеты Daily Express, а потом стал одним из авторитетнейших британских журналистов своего поколения.

Лог начал с того, что снял скромное жилье в районе Мейда-Вейл и начал предлагать свои услуги местным школам. Дело пошло, и со временем у него появилась квартира на улице Болтон-Гарденс в дорогом престижном районе Южный Кенсингтон, а кабинет он арендовал уже на Харли-стрит. Дом 146 стоял на ее более дешевом и менее престижном участке, неподалеку от шумной улицы Мэрилебон, но… Харли-стрит есть Харли-стрит. Ход оказался верным. Репутация Лога становилась все лучше, он начал принимать ряд состоятельных пациентов, с которых брал немалые деньги, компенсируя небольшую плату с бедных. Тогда-то о нем впервые прослышали в королевской семье.

Своим знакомством Лог и герцог были всецело обязаны лорду Стамфордхему, королевскому конюшему; тот, в свою очередь, узнал об австралийце от Джона Мюррея, представителя издательской династии и его пациента. Стамфордхем, под впечатлением от услышанного, предложил Логу нанести визит в дом герцога на площади Пикадилли. Но Лог настаивал: как и с любым простым смертным, заниматься со своим потенциальным высокородным пациентом он будет у себя в кабинете.

– Он обязательно должен ездить сюда, – объяснял Лог. – Ведь для этого потребуется усилие, необходимое для успеха. Если я буду ездить к нему, никакого толка мы не добьемся.