Король-Наёмник. Кровь Ларингии

Пушки стреляли очень долго, и я уже стал внутренне разгонять себя, готовясь к предстоящей схватке. Ворота после каждого залпа всё больше и больше изгибались, норовя упасть в любое мгновение. Они станут для нас только первым препятствием, ведь такие крепости представляли из себя настоящие лабиринты, в которых можно потерять целую армию.

Канониры готовились к последнему залпу, но я остановил их. Со стен нас точно встретит залп лучников, а мне очень хотелось минимизировать потери. Я указал канонирам на башни у ворот, приказав ударить по ним. Пушкари послушно закивали подняли стволы своих орудий выше, сосредоточившись на одной башне. Один залп, и первая башня сложилась вовнутрь. Второй залп, и левая башня рухнула. На стенах, судя по мелькающим огням факелов, царила паника, и это меня радовало.

Последний раз я взглянул на своих бойцов. Самые бронированные из них сейчас держали в руках тяжёлые штурмовые лестницы, созданные специально для того, чтобы быстрее ворваться внутрь. Бойцы были преисполнены яростью и адреналином.

Не успели пушки ещё ударить в последний раз, как мы побежали вперёд. Я был на острие атаки, сжимая рукоять сабли настолько, что мне казалось, будто металл сжимался под силой. Адреналин безумно долбил в венах, разгоняя ярость до невозможности. Над нашими головами просвистели пушечные ядра, и под их ударом ворота «верхнего города» слетели с петель, со скрежетом падая на землю.

Я перепрыгнул остатки ворот и увидел, как внутри нас ждало всего два десятка испуганных воинов. Рядом с ними лежал мертвец, половина тела которого была вырвана с корнем. Рядом, описывая круги, пролетел метательный топор, воткнувшийся в шлем одного из повстанцев. В их строю образовалась брешь, и я этим воспользовался. Ворвавшись меж двух копий, чуть не нанизавшись на холодную сталь, я подсёк ногу одного из смутьянов. Сабля глубоко врезалась в берцовую кость, и повстанец упал на второе колено, а крик его разрывал барабанные перепонки. Я тут же шагнул за спины остальных защитников, и в этот момент на них налетели мои бойцы. Бунтовщики были смяты практически мгновенно. Закованная в стальные панцири и ощетинившаяся алебардами лавина единым ударом снесла столь жидкую защиту, которая в другие моменты держать оборону могла очень долго. В воздух полетели отрубленные конечности, а мертвецы попадали на утыканную плоскими камнями землю. В нас тут же со стен полетели со стен стрелы и болты, а потому промедление были подобно смерти. Галереи стрелков не имели бойниц и были открыты, и это было как нельзя кстати. Вместо того чтобы долбиться во вторые ворота, которые не так-то и легко пробить, мы закинули на стены штурмовые лестницы, и, аки заправские пожарные, стали взбираться по ним.

Такой манёвр был шокирующим для защитников города. На галереях я оказался самым первым, и мой новый меч явственно желал крови. Стрелки успели схватиться за свои мечи, но это им мало помогло. Они были защищены только бригантинами и шлемами, а потому рубиться было в удовольствие. На узких галереях стрелков была бы сподручнее шпага, но и сабля позволяла продвигаться вперёд, пуская кровь каждому, кто либо не успел сбежать, либо осмеливался сразиться. Не прошло и нескольких минут, как галереи оказались зачищены, и мы устремились по обеим сторонам стен, растекаясь смертельными ручейками, пуская целые реки крови и устраивая праздник погибели.

Я, вытирая об сюрко окровавленную ладонь, посмотрел на главную центральную башню крепости. Она была самым высоким местом в округе, и занявший её отряд имел подавляющую высоту. На вершине башни горело три факела — это был сигнал, который указывал на то, что именно наши бойцы её заняли. Для её защиты хватило бы и десятка человек, но четыре десятка, до отказа нагруженных боеприпасами, станут куда большим геморроем в заднем проходе повстанцев, чем просто десяток разъярённых Корбинов.

Мы методично зачищали стены, убивая любого попавшего под руку. Брать хоть кого-то в плен было не только бессмысленно, но и опасно. Нам негде их держать, и нет уверенности в том, что они в самых неподходящий момент не вытворят что-то опасное, поэтому на небо отбывал каждый. Сказать, что это была мясорубка — не сказать ничего. Рубили, кололи, резали, ломали. Смертей было столько, что любой кровавый бог, смотря на эту битву, радостно потирал руки и плотоядно облизывался.

Стены были зачищены за час. Всё могло бы пройти куда быстрее, если бы не несколько небольших компашек повстанцев, закрепившихся на башнях, которые приходилось тяжело и с великим трудом выдавливать. Людей мы здесь потеряли немало, но даже для штурма их число было значительно меньшим, чем я ожидал.