Король рейтингов

Внутри было пусто и больно. Не просто больно. Такое ощущение, что из меня вынули душу. Пристрелили, пробив сердце навылет. Даже странно, почему я еще могу стоять, дышать, сжимать от злости и отчаяния кулаки.

Ну почему, почему я встречаю только мужчин, с которыми не просто «не надо», а «капец как нельзя». Под руку попалось фото. На нем, обнявшись за плечи, стояли Дэн и еще какой-то парень. Видимо, тот, что в прихожей поздравлял с удачным трахом. Трогательный образчик нерушимой мужской дружбы. Козлы!

– Ненавижу! Ненавижу его и всех мужиков! Пусть все убираются к чертовой матери!

Моему крику вторил звон разбившейся фоторамки. Стекло пошло сетью трещин, расчертивших улыбающиеся лица. По центру зияла дыра от вылетевших осколков. Стало легче, но ненамного. Так, на кухне наверняка есть тарелки…

Спустя десять минут можно было уже говорить: «На кухне были тарелки». А также чашки, стаканы, графин, бокалы… Уцелела лишь ваза. И не потому, что она была какой-то невероятно красивой, а во мне внезапно проснулся утонченный эстет. Нет. Просто китайский пластик, виртуозно маскировавшийся под Древнюю Грецию, оказался рассчитанным на женские истерики. При ударе об пол ваза отскочила. Не резиновым мячиком, но все же…

Я оглядела дело рук своих и поняла, что удовлетворена. Слегка. До эйфории пока далеко, но впереди ждали еще пять комнат.

Постель в спальне я, как истинный художник, раскрасила широкими мазками, от души. Правда, в моих руках была пол-литра, поэтому тона получились в основном синие… Ликер «Черная самбука» на деле оказался цвета оконфузившейся каракатицы. Но на белом шелке, разбавившем густоту, получилось почти штормовое море. К нему отлично подошла горчица, щедро выдавленная из тюбика. Кетчуп яркими брызгами дополнил дизайн. Кинув на середину постели органайзер в синей обложке, я выдохнула. Кажется, полегчало еще немного. Лечение удалось.

Но я хотела полного исцеления. Поэтому в следующих трех комнатах оказались сорванными шторы, в кабинете – вытряхнутыми на пол все ящики письменного стола. Книжный шкаф остался неперевернутым только потому, что на книги у меня, увы, рука не поднялась. Зато вещи Дэна я выкинула в центр прихожей и с наслаждением на них потопталась.

Я посмотрела на погром и поняла, что все. Выдохлась. Как-то резко, в один миг кончились силы. Словно до этой секунды во мне была натянутая до предела струна, которая вдруг оборвалась.

Навалилась усталость, а вместе с ней и безразличие… Опустошенная, я вышла из квартиры. Не хотелось никуда идти, ни с кем говорить. Лишь спрятаться, укрыться… Я ведь ему доверилась. Полностью. Подумала, что он особенный. Впрочем, Дэн и правда особенный. Особенная, прямо-таки высокородная сволочь. И породистый кобель.

Ноги сами вели меня куда-то. Я лишь механически переставляла их. Шаг. Второй третий. Какой-то спуск. Гул голосов. Толпа – место, где ты особенно одинок. Блестящие обертки фальши, осколки надежд, крикливые билборды с подсветкой из лжи. Обман. Сплошной, непроглядный. У него было лицо Дэна, голос Дэна, даже запах – и тот его…

Дэн

Я мчался в офис. Бешеный, злой, но думавший сейчас не о работе. Нет. В моих мыслях прочно поселилась рыжая, потеснив все остальное: только бы она не проснулась. Только бы не ушла.

Макс действительно взялся за рекламную кампанию. Выборы были назначены через полгода, и сейчас наступала самая горячая пора для кандидатов. Вот только Макс – мать его! – стал продвигать не того. И на деньги не тех.

О чем мне популярно и объяснили в закрытом кабинете. Вернее, объяснил.

С ним мы уже встречались. Когда я был еще студентом. Третий курс. У меня тогда было море амбиций и ни гроша за душой. Хотелось всего: денег, славы, признания.

Взломать защиту Пентагона я, правда, не пробовал, но все равно вляпался. В политику. Мне тогда заплатили за хайп. Тот срач вышел знатный. Такой, что даже первому новостному пришлось его осветить: так гудел инет. Вот только оказалось, что платили мне сепаратисты. И я был всего лишь пешкой в большой и грязной игре структур.

Меня должны были минимум вышибить из универа, максимум – полет со студенческой скамьи закончился бы приземлением на тюремную. Но полковник Миронов посчитал, что талантам программиста можно найти лучшее применение на свободе. Правда, свободе условной: мои яйца Миронов так и не выпустил. Потому время от времени я работал не на контракт, а на Родину. Бескорыстно. В одиночку, не впутывая свою команду. С полной выкладкой, до состояния «даже если сдохнешь – все равно будешь работать».

Кто-то считает маркетинг ерундой. Модным словом. Возможно, термин и новый, но «начинка» в нем старая. Те, кто управляли толпой, были всегда. Серые кардиналы, закулисные интриганы, тонкие политики. Изменились времена, но суть осталась прежней: безопасность страны – это безопасность информации.