Король решает всё

— Нет, — поморщился король, — шестой был женат на дочери императора Ву, у императора было шесть дочерей и он выдал их всех за правителей или их наследников, чтобы укрепить свою власть. И дочь императора на тот момент уже родила этому шестому правителю двух маленьких сыновей и дочь, внуков императора. А у цыньянцев есть печальная традиция при переворотах вырезать всех наследников старого императора до третьего колена, чтобы потом не было претензий. Так что этот шестой правитель просто не мог согласиться, он сразу собрал семью и сбежал в столицу, как только узнал.

— Он предупредил императора? — спросила Вера, король кивнул:

— Конечно, но я думаю, император и так уже знал, такие серьёзные перемещения войск трудно скрыть, к тому же, Империя пронизана густой шпионской сетью, там никто никому уже тысячу лет не доверяет. Император Ву стал оповещать верных правителей, собирать войска… — Король поморщился и покачал в ладони чашку, — это его не спасло. Центральная провинция, в которой находится столица, очень близко к Восточному морю, она граничит с провинцией Тан и другими приморскими районами, императору пришлось стягивать войска со всей Империи, а мятежники уже стояли собранные на пороге.

Король замолчал, задумчиво глядя в огонь, Вера смотрела на него и пыталась поверить, что это не просто история какой-нибудь отсталой страны трёхтысячелетней давности, а недавние события того мира, где она сейчас живёт. Не верилось. Ей продолжало казаться, что это сон, что это всё не по-настоящему, что она вот-вот проснётся, выпьет растворимый кофе и пойдёт на работу по улицам, полным машин и людей в джинсах.

Она встряхнула головой, отгоняя видение, посмотрела на короля:

— Мятежники победили?

— Они взяли столицу практически без боя. Заняли дворец, назначили своих руководителей полиции, наводнили город патрулями, — он махнул рукой, — имитация порядка. Император с семьёй, министрами, советниками, челядью и рабами бежал на запад, захватив почти все войска. Объявил центральный город верной провинции столицей, начал собирать армию, но на востоке мятежники делали то же самое. Силы разделились неравномерно — восемь провинций за императора и десять плюс два острова за мятежников. — Он помолчал, посмотрел в камин, потом прямо на Веру, — тогда правил мой дед, Георг Четырнадцатый, он был уже староват для военных подвигов, поэтому решил не вмешиваться в конфликт, но охрану границы приказал усилить. Объявил частичную мобилизацию, построил временное жильё для солдат, их обучали, готовили, закупали оружие и провизию. Но вмешиваться запретил, как и принимать беженцев — тогда Карн только-только начал торговать с Империей, но десятки набегов ещё не были забыты, цыньянцев тут не любили.

— И что, весь мир просто смотрел как Империя кипит, и не вмешивался? — нахмурилась Вера, король кивнул и пожал плечами:

— А что тут такого? Цыньянцы всю свою историю только тем и занимались, что вырезали друг друга, мы уже привыкли. — Он помолчал, глядя в огонь, и продолжил: — Война шла с переменным успехом три года, старый император стянул оставшиеся силы к западной границе Империи, там оставалось пять провинций, которые сохраняли ему верность и продолжали воевать, а на востоке правитель Тан уже объявил себя императором и во всю правил, потихоньку дожимая остатки врагов. Из-за войны страдало сельское хозяйство, с обеих сторон начался голод, но у востока были деньги и морское сообщение с Ридией, а запад выскребал остатки казны, которую удалось увезти из столицы, к тому же, Карн не горел желанием продавать им еду. — Король развёл руками, — беженцы просачивались сквозь все заставы и накаляли обстановку в приграничных районах, воровали и бродяжничали, жили как животные, вызывая отвращение у карнцев.

— Почему им не помогли? — Вера напряжённо переплетала пальцы, глядя на задумчивого короля. — В моём мире беженцев всегда принимают и обеспечивают.

— Слишком разная культура, — он поморщился, изобразил пальцами загадочный жест и косо улыбнулся, — менталитет рабского народа глубоко противен свободному Карну, к тому же цыньянцы ни в грош не ставят человеческую жизнь, они с огромной лёгкостью убивали и своих, и чужих. Когда в приграничных провинциях Империи вспыхивали восстания, реки, текущие оттуда в Карн, несли в своих водах кровь по несколько дней, губернаторам приходилось возить питьевую воду из других источников, чтобы обеспечить города, население приходило в ужас. — Он поставил пустую чашку на столик и сложил руки на груди, — мой дед стремился как можно надёжнее защитить Карн от цыньянской заразы, ему было плевать, кто победит, лишь бы они не сунулись через границу. — Он погрустнел и тихо сказал: — Но дед был стар и болен, он умер, когда Георгу Пятнадцатому, моему отцу, было двадцать два. А отец был совершенно другим человеком.

Вера замерла, наблюдая как блестят искры от огня в его светлых глазах, наполнившихся воспоминаниями.

— И что предпринял твой отец?