Король-сердцеед

— Нет, голубчик, ты мне не нужен, так как я, вероятно, сейчас же засну… В самом деле, что за странную микстуру подсунул ты мне? У меня сразу отяжелела голова, и веки слипаются сами собой… А в груди так горит, так горит!

— О, это пустяки, господин Лагир! Зато вы отлично выспитесь под действием этого лекарства и завтра будете совсем здоровы!

«Так! — подумал гасконец. — Значит, я не ошибся!»

— Во всяком случае, — продолжал паж, — если вы проснетесь ночью и почувствуете себя плохо, то позвоните в звонок, который я поставил около вашего изголовья. Я сплю в соседней комнате и сейчас же прибегу к вам!

— Хорошо, спасибо вам, господин Амори, — ответил Лагир, делая вид, будто бессилен бороться с одолевшей его сонливостью. — Пожалуйста, потушите огонь!

Паж взял факел и опорожненный бокал и ушел, оставляя Лагира в полной темноте. Наш герой принялся размышлять над происходящим, терпеливо дожидаясь, пока не приподнимется хоть краешек завесы.

Прошло около часа. Дверь снова открылась, и в комнату вошел Амори с факелом в руках. Лагир сейчас же закрыл глаза и тихо захрапел. Паж подошел к кровати, посмотрел на больного и затем направился к противоположной двери. Приоткрыв ее, он сказал:

— Он спит!

— Отлично! А он все выпил? — спросил голос, заставивший Лагира вздрогнуть: это был голос замаскированной дамы.

Значит, она не уехала? Значит, ему действительно дали по ее приказанию снотворное питье? Но к чему же это нужно? Очевидно, что здесь должно произойти что-нибудь, что не должен был видеть он, Лагир!

Послышалось легкое шуршанье шелкового платья. Лагир почувствовал, что незнакомка подошла к кровати и смотрит на него.

«Эх! — подумал он. — Дорого бы я дал, чтобы иметь возможность приоткрыть глаза хоть на секунду, потому что готов держать любое пари — моя незнакомка теперь без маски!»

— Ну что же, — сказала она тем временем, — раз он выпил весь бокал, то ему хватит по крайней мере на два часа такого сна, из которого его не разбудит даже главный колокол собора Парижской Богоматери! Воспользуйся этим временем и отвези письмо в Париж. У въезда на полянку ты увидишь Льва; он уже давно ждет там. Ты скажешь ему, что он может войти сюда. — Послышался удаляющийся шелест платья, затем тот же голос сказал: — Помни, Амори, что я прикажу запороть тебя до смерти, если ты скажешь хотя словечко о том, что случилось третьего дня и сегодня!

— Ваше высочество! — ответил мальчик. — Вы отлично знаете, что я готов умереть за вас!

— Благодарю на добром слове!

Затем дверь закрылась с легким шумом. Лагир открыл глаза и увидел, что дверь, захлопнувшись, сейчас же подалась немного назад, так что образовалась узенькая щелочка. Заинтригованный всем слышанным, Лагир поспешил осторожно соскочить с кровати и приникнуть к щелочке.

Он увидел перед собой изысканно обставленный будуар, где за столиком сидела белокурая незнакомка, писавшая что-то. Ее лицо было скрыто от наблюдателя, но Лагир видел, что она без маски, и решил терпеливо ждать, пока она не повернется к нему.

Наконец незнакомка кончила писать и запечатала свернутое письмо, предварительно обвязав его шелковой ленточкой. Лагир напряг зрение, чтобы разглядеть герб печати, но за дальностью расстояния это ему не удалось.

— Ну вот, — сказала незнакомка, подавая пажу письмо, отвези это герцогу!

— Его высочество по-прежнему у Ла-Шенея? — спросил мальчик.

— Ну конечно! — ответила незнакомка, поворачивая голову так, что свет факела упал на ее лицо.

Лагир едва-едва удержался от крика восторга, едва-едва не выдал себя! Никогда еще не видывал он до сих пор такого очаровательного личика!

Паж Амори ушел, а красавица снова уселась по-прежнему. Лагир продолжал терпеливо сторожить на своем наблюдательном посту. Он надеялся, что незнакомка еще раз обернется к нему и даст ему возможность получше рассмотреть свое лицо. Кроме того, Лагир слышал, что должен прийти какой-то таинственный Лев. И он стал ждать.

Прошло минут десять. Дверь, через которую ушел Амори, снова открылась, и в комнату вошел какой-то мужчина. Его лицо было скрыто глубоко надвинутой шляпой и плащом, но по звучному голосу и легкому немецкому оттенку произношения Лагир понял, что это должен быть молодой человек, родом лотарингец или брабансонец.

— Наконец-то! — с нетерпением сказала дама.

— Я ждал, пока вашему высочеству не заблагорассудится принять меня!

— Что нового привезли вы?

— Его высочество герцог приказал мне передать, что он нашел возможность еще раз увидеться с Маргаритой. Подробности герцог лично сообщит вашему высочеству!

— Но к чему это? Ведь Маргарита не любит его более, она любит своего мужа!

— Герцог знает это, но рассчитывает, что наваррский король… — При этом имени Лагир почувствовал страшное сердцебиение. Какое отношение мог иметь наваррский король ко всей этой таинственной истории? — …что наваррский король, продолжал Арнембург, — отличающийся страстью к любовным приключениям, заведет себе какую-нибудь связь, о чем можно будет сейчас же известить королеву, а тогда уж не так трудно будет добиться воскрешения ее любви к герцогу!