Король-Уголь

— Будьте уверены, Перси, это первое, что мне пришло в голову. Но поставьте себя на мое место! Я мог осуществить свой замысел лишь в том случае, если бы меня там никто не знал. А мне случалось встречаться в конторе отца с его управляющими. Они узнали бы меня обязательно. Поэтому мне пришлось поехать в чужие владения.

— К счастью для Компании Уорнер! — ехидно заметил Перси, но Хал ответил с глубокой серьезностью:

— Нет, знайте, что это не навсегда! Я собираюсь включить Компанию Уорнер в свои социологические исследования!

— Прекрасно, — отозвался его собеседник. — На обратном пути мы проезжаем мимо одного из предприятий Уорнера. Ничто не доставит большего удовольствия, чем сделать там остановку и высадить вас на этой территории!

20

Хал вошел в вагон-гостиную. Миссис Кертис и Реджи Портер играли там в бридж с Женевьевой Холси и Эверсоном. Боб Крестон болтал с Бетти Ганисен. Он, несомненно, рассказывал о том, что видел в поселке. Берт Аткинс, зевая, просматривал утреннюю газету. Хал прошел по составу в поисках Джесси Артур и увидел ее в одном купе у окна, залитого дождем. Она знакомилась с жизнью шахтерского поселка тем единственным способом, какой подобает молодой особе ее класса.

Хал предвидел, что найдет ее расстроенной, и был готов просить прощения. Но когда Джесси обернулась и устремила на него взгляд, полный отчаяния, он так растерялся, что не знал, с чего начать. Он сделал попытку завести легкий разговор: она, кажется, уезжает, не правда ли? Но она схватила его за руку и воскликнула:

— Хал, вы поедете с нами!

Он уклонился от ответа и присел рядом с ней.

— Неужели я заставил вас страдать?

Она заплакала.

— Разве вы не знаете. Хал, как я из-за вас страдаю? Ведь я здесь в гостях у Перси, а вы задаете мне такой вопрос! Что я могла сказать? Что я понимаю в делах мистера Харригана?

— Конечно, дорогая, — сказал он покорно, — конечно, я не должен был вмешивать вас в эту историю. Но все так неожиданно обернулось и так запуталось! Поймите это и постарайтесь простить меня. Ведь теперь все хорошо!

Но она не считала, что все хорошо.

— Во-первых, каково мне было увидеть вас здесь, да еще в таком положении! Я ведь думала, что вы где-то в Мексике охотитесь на горных козлов!

Он не мог сдержать смех, но Джесси даже не улыбнулась.

— Во-вторых, зачем вы впутали в это дело нашу любовь так открыто, всем напоказ?

— Неужели это действительно было так ужасно?

Она поглядела на него в изумлении. Подумать только, что он, Хал Уорнер, мог совершить этот поступок и даже не понять, какой это был ужас! Он ведь поставил ее в безвыходное положение: что бы она ни сделала, все равно ей пришлось бы нарушить либо законы любви, либо законы хорошего тона. А как все это было похоже на вульгарную ссору, да еще при людях! Теперь весь город будет обсуждать эту историю — позор!

— Но, моя дорогая, постарайтесь вдуматься в сущность вещей, — взмолился Хал. — Подумайте об этих несчастных шахтерах! Право же, вы обязаны подумать о них!

Она взглянула на него и впервые обнаружила новое, суровое выражение на юношеском лице. Услышала она и нотку сдержанной страсти в его голосе. Хал стоял бледный, измученный, в грязной одежде, с непричесанной головой, неумытым лицом! Это ужасно — можно подумать, что он прямо с войны!

— Послушайте меня, Джесси, — настойчиво продолжал он, — я хочу, чтобы вы все это знали. Наше будущее счастье зависит от того, сможете ли вы расти вместе со мной. Вот почему я так обрадовался нашей встрече здесь: у вас есть возможность увидеть все собственными глазами. Умоляю вас, не уезжайте, пока не увидите этого!

— Но я должна ехать! Разве я могу просить Перси Харригана, чтобы он здесь задержался? Надо же считаться и с удобствами остальных!

— Можете остаться и без него! Можете попросить одну из дам пожить здесь с вами.

Джесси тревожно поглядела на него.

— Хал, опомнитесь, что вы мне предлагаете?

— А в чем дело?

— Подумайте, как это будет выглядеть!

— Не могу же я вечно думать о том, как что выглядит!

— А что скажет мама? — оборвала его Джесси.

— Ей это, конечно, не понравится.

— Да она будет вне себя! Она никогда не простит ни меня, ни вас. Она в жизни не простит ту даму, которая останется здесь со мной. А что скажет Перси? Я приехала сюда, как его гостья, а потом осталась шпионить за ним и за его отцом! Разве вы не понимаете, до чего это бестактно?

Да, Хал понимал, но готов был пренебречь всеми обычаями их круга, в то время как Джесси это казалось безумием. Она сжимала его руки, и по ее щекам струились слезы.

— Хал, — вскричала она, — я не могу покинуть вас в этом страшном месте! От вас осталась одна тень… А как вы одеты — чучело настоящее! Прошу вас, сейчас же пойдите купите себе приличный костюм, и уедем вместе отсюда!

Но он только покачал головой.

— Нет, Джесси, это невозможно.

— Почему?

— Потому что я обязан остаться здесь — это мой долг. Дорогая, неужели вы не понимаете? Всю жизнь я живу благодаря труду шахтеров и до сих пор не удосужился посмотреть, как добывается мое богатство.

— Но, Хал, здесь же — не ваши рабочие! Это же рабочие мистера Харригана!