Король умер, да здравствует король

После трех дней странствий они попали в поселок, из которого совсем недавно были выбиты немцы. Эллина разговорилась с женщиной, у которой попросила воды напиться, и та поведала ей, что ставка наших войск находится совсем неподалеку. В обход часов пять, но если напрямик через лес, так и за два дойти можно.

Эллина тут же подхватила своего спутника под руку и потащила в сторону леса, на ходу объясняя, зачем она это делает. Колюня, выслушав ее сумбурную речь, попытался убедить Графиню выбрать другой маршрут, длинный, но более безопасный.

– А в этом-то маршруте что опасного? – горячилась она, не переставая тянуть его за руку.

– Во-первых, в незнакомом лесу очень легко заблудиться, – доходчиво объяснял ей Колюня. – Тем более зимой, когда проторенных троп не видно. И если мы заблудимся, то замерзнем. Во-вторых, есть огромная вероятность натолкнуться на немцев...

Графиня сама все прекрасно понимала, но прислушиваться к голосу разума, когда от Малыша ее отделяет лишь несколько километров, не желала категорически.

– Если не хочешь рисковать, можешь вернуться, – сказала она Коле. – А я пойду вперед... – И, не дожидаясь от гитариста ответа, зашагала к лесу, прекрасно осознавая, что Колюня последует за ней.

Естественно, так и случилось. Гитарист догнал ее у опушки. Предчувствие подсказывало ему, что он делает роковую ошибку, идя на поводу у этой безрассудной особы, но он не мог бросить даму сердца одну.

Глава 2

Они заблудились. Проплутав по лесу несколько часов, уже затемно они вышли к какой-то деревеньке. Эллина с Колюней так измучились, так продрогли, что потеряли всякую бдительность и, не заметив на борту стоявшего в конце улицы грузовика свастику, постучались в первый попавшийся дом. Им не открыли. Тогда Колюня предложил:

– Давай, чтобы не шарахаться ночью по деревне, людей не будить, в бане переночуем. – И он указал на крепкий деревянный сруб.

Эллина согласно закивала. Ей так хотелось спать, что она готова была улечься даже в непротопленной бане на жестких полках. Тем более у Колюни имелась запасная шинель, которую он обязательно пожертвует Эллине, чтобы она могла укрыться, а для мягкости можно веников положить, и будет вполне удобно.

Они направились к бане, но не успели сделать и десятка шагов, как из-за забора вынырнули два человека с автоматами. Это были немецкие солдаты! Один уткнул дуло в грудь Эллине, второй прицелился в Колюню.

– Русишь шпион? – спросил тот, что держал на мушке гитариста.

– Найн, найн, – запротестовала Эллина. – Мы артисты! – Она указала на гриф гитары, торчавший из-за горбатой спины Колюни. – Певцы! – От страха она говорила с таким чудовищным акцентом, что ей самой резало слух. – Заблудились! В лесу!

Лица немцев оставались непроницаемыми. То ли они ничего не поняли, то ли не поверили. Тогда Эллина запела. Сначала тихонько, почти шепотом, потом все громче и громче. Пела она любимую песенку Хайнца Штайнберга «Малышка Элла», слова которой впечатались в ее память на всю жизнь.

Солдаты пришли в восторг! Они слушали эту незатейливую песенку с горящими глазами, а когда Эллина допела, даже поаплодировали. Автоматы при этом они из рук выпустили, и те просто болтались на шее. Эллина подумала тогда, что, будь на месте Колюни здоровый крепкий мужик, он смог бы обезоружить солдат, но разве худому сгорбленному гитаристу с этими двумя молодчиками справиться?

Тут дверь ближайшей избы распахнулась, и на крыльцо вывалились два пьяных офицера. Громко гогоча и шатаясь из стороны в сторону, они побрели к соседнему дому и принялись стучать в окна. Когда на их стук не прореагировали, немцы стали ломиться в дверь. Сорвав ее с петель, они проникли в дом, и буквально через несколько секунд вновь показались на улице, волоча за руки плачущую и отчаянно упирающуюся женщину в ночной рубахе. Она была уже немолода, но очень аппетитна: статная, длинноволосая, с сочными губами. Немцы хватали ее то за колыхающуюся под тонким ситцем грудь, то за крутые бедра, то хлопали по ляжкам и, не переставая ржать, тащили в сторону сарая. Вслед за ними бежала седенькая старушка, босая, простоволосая, умоляюще протягивая руку и бормоча, как заклинание: «Не троньте ее, не троньте, Христом Богом молю...»

Эллина не могла на это смотреть, отвернулась. Ей было жаль и женщину, и ее мать, но сейчас она думала не о них, а о себе. Можно было не сомневаться, что следующей, кого потащат в сарай, будет она.

– Не бойся, – шепнул ей Колюня, воспользовавшись тем, что конвоиры отвлеклись на офицеров и их жертву. – Я не позволю им сделать это с тобой...

Его слова вызвали у Эллины лишь приступ раздражения. Не позволит он! Что за пустая болтовня! Тут даже здоровый и бравый в одиночку не справится, а что уж об инвалиде говорить?

– У меня есть граната, – продолжал Коля. – Сейчас нас туда поведут, – он дернул подбородком в сторону штаба. – Ты споешь им песенку. Я подыграю. Но как только я дам тебе знак, под любым предлогом покинь дом. Скажи, в туалет хочешь или еще что-нибудь. Когда прозвучит взрыв, беги подальше от деревни и прячься... Поняла?