Король звезды

Северус вывел его из кабинета, заклинанием запечатал дверь, и они отправились в поход по движущимся лестницам. Стоило им выйти из замка, как с холмов потянулись долгие, холодные тени. У Карла уже не было сил защищаться, и он с поникшими плечами медленно брёл сквозь студенистый мрак. Северус Снейп прошептал заклинание — тени с шипением отступили...

— Алекто не ранила вас? — спросил он, с беспокойством глядя на неровную цепочку едва заметных следов.

— Нет... Мы просто говорили... Там была Валери... Валери Дюран... Ей надо помочь... Она защищала приют от дементоров...

— Если вы просто говорили с Алекто, то почему сейчас вы едва стоите на ногах? — настойчиво переспросил Северус, словно не слышал слов Карла о студентке Гриффиндора.

— ...Мистер Кэрроу... Мы встретились с ним сегодня... — нехотя произнёс Карл. При воспоминании о нескольких часах, проведённых в кабинете Защиты от Тёмных искусств, тело отзывалось острой болью.

Судорога, прошедшая по измученному лицу, не укрылась от Северуса. Он остановился, почувствовав на губах знакомый привкус омерзения, и, с горьким отчаянием топча лёгкие невесомые следы, посмотрел в небеса. «Это тоже часть вашего плана, директор?.. Вы оставили замок мне, чтобы я сохранял эти камни и жизни?.. А этот мальчишка должен выносить за всех пытки?.. Если бы вы были здесь, такие, как Кэрроу, не посмели бы даже ступить на порог Хогвартса!.. Почему вы позволили себе умереть?..»

Но тёмные небеса молчали...

Вздохнув с какой-то усталой озлобленностью, Северус схватил Карла, готового упасть на ледяном насте, и перенёс в Паучий тупик. Здесь тоже стонала вьюга, и шептались тени. Но Северусу были знакомы их голоса, каждую тень он знал в лицо.

Отперев дверь, он пропустил юношу вперёд. Карл повесил на крючок промокшую куртку и удивился: сейчас ведь зима, почему она промокла?.. Потом вспомнил — дождь над старым кладбищем в Берлине...

Он сам не заметил, как начал плакать. Прямо там, в узком тёмном коридоре...

Северус оторопело слушал эти хриплые рыдания. Вдруг вспомнился их разговор два месяца назад.

— ...Зачем?.. Профессор, ну, зачем?

— Это их жизнь!.. Боль — часть жизни!..

Повторить бы ему это сейчас... «Боль — часть жизни!..» Но слова застряли в горле... Он хотел и не мог сказать их...

— ...Простите... — прошептал Карл, словно очнувшись. — Простите, пожалуйста... Нужно ведь готовить зелье...

Он прошёл в комнату и посмотрел по сторонам, желая скорее найти себе занятие.

— Что мы будем готовить? — спросил юноша, силясь улыбнуться.

— Готовить буду я, — ответил профессор, хмуро глядя на его дрожащие руки. — А вы разберите это, — он сунул ему большую банку со странно шуршащим содержимым.

— Хорошо, — послушно кивнул Карл.

Взяв несколько пустых склянок, он забрался со своим багажом на диван, словно это место могло его защитить.

— Возможно, идея о том, что ваша энергия мешает Тёмному Лорду использовать силу Бузинной палочки, была не такой уж и хорошей, — проговорил Северус, склонившись над высохшими стеблями травы. — Теперь, когда он оставил вас в покое, Кэрроу решили, что им всё позволено...

— Нет, профессор, это очень хорошая идея, — возразил Карл. — Пока Тёмный Лорд думает, что палочка не работает из-за меня, он не станет искать другие причины... — он помолчал немного, а потом продолжил. — Про Бузинную палочку мне рассказал полковник... Что раньше она принадлежала Геллерту Гриндевальду, а после войны перешла к Альбусу Дамблдора... Полковник был хорошим другом мистера Гриндевальда, они учились вместе в Дурмстранге... И директора он знал... На самом деле полковник не был оборотнем, эту легенду придумал Том Реддл, чтобы скрыть свою тайну... О разделённой душе... А ворон — это плата... Плата за жизнь сына...

Он говорил, погружённый в воспоминания, а Северус слушал, замерев над листьями полыни. В этих словах, произносимых тихим голосом, полным печали и любви, полковник словно рождался заново... Рождался таким, каким, может, не был даже при жизни... Словно что-то самое важно, глубинное, хранившееся в умершем человеке, то, о чём он сам, может, не подозревал, продолжалось теперь в этом ребёнке...

«Боль — часть жизни!..»

Смерть и чувство вины научили его этому. И он учил этому остальных... Стал каменным саркофагом, хранящим прах сгоревшей жизни...

Карл поднял голову, словно что-то в нём незримо ощущало, когда сидящий напротив человек опускается в свою тьму.

— Но в последнее время полковник стал отдаляться от меня... По вечерам сидел один в углу гостиной, а если я приходил, молча шёл в другую комнату... Казалось, моё присутствие ему неприятно... Хотя когда-то сам сетовал, что я перестал говорить с ним... Может, если бы я тогда сразу смог принять его поступок... Это моя вина...

Профессор оторвался от своих трав и сказал вдруг тихо:

— Вы не виноваты...

— Не знаю... — с сомнением протянул юноша.

— Я знаю, — ответил профессор. — И после того, что вы рассказали... Возможно, этот конец был для него самым лучшим...