Королева арахонцев. Книга первая

Элис принудила себя сбавить шаг, через плечо, тайком, поглядывая на фигуру Учителя. Сколько раз имела она возможность убедиться, что в этом необычном старце пребывает невероятная Сила, которая, не подчиняясь законам природы, с годами вовсе не убывала!

– Надеюсь, Сэнди, жертва достойна Вещей Птицы?

– Да, Учитель. Я сама выкормила и воспитала его. Он безупречен, и, если бы не птица Самур, никогда не рассталась бы с ним.

– Дорогое меняют только на то, что дорого. Красивые кони рождаются чаще, чем Вещая Птица. Ты не должна жалеть о нём.

– Да, Учитель. Я не жалею.

И это была почти правда. С тех пор, как Элис среди множества жеребят выбрала Пресветлого, она никогда не забывала о его предназначении в жертву, и смирилась с этой мыслью настолько, насколько это было возможно.

Распахнулись ворота королевской конюшни, запах, и тепло десятка лучших королевских коней ударил в лицо. Почуяв хозяйку, белоснежный конь высунул морду в проход, жадно втянул воздух широкими ноздрями. Всхрапнул и затряс головой.

– Вот он, мой конь!

Элис запустила руки в блестящую белую гриву, прижалась лицом к большой морде.

Конь покосился на чёрную тень за спиной хозяйки, тревожно забил копытом, оскалил зубы. Запах чужака пугал и беспокоил его.

– Спокойно, Пресветлый, спокойно! – Элис открыла дверцу, вошла в стойло и, сняв со стены уздечку, одела её на коня. Она всегда сама не только взнуздывала коня, но и мыла, чистила, расчёсывала хвост и гриву, вплетала в них жемчуга. Для остальных же под, страхом сурового наказания, запрещено было даже близко подходить к коню. По преданию, которому строго следовала Элис, коня, выращиваемого в жертву Вещей Птице, не должны были касаться руки людей некоролевской крови.

Учитель был доволен. Впервые увидев Пресветлого, он, бесспорно согласился, что это достойный дар Птице Самур. Элис накинула на коня большое шёлковое покрывало, расшитое крылатыми конями, волшебными цветами, дополненное амулетами из морских раковин и жемчуга. Покрывало достигало копыт коня лёгкой золотой бахромой, и он, в обрамлении золота и палево-синего шёлка, казался совершенным.

Королева обернулась к склонившей голову конюшей.

– Нужны кони и для нас. Подготовьте Дез и Летящего! – и, вскинув руку, остановила начальницу стражи Хайлет, торопливо надевающей себе наплечники. – Мы будем вдвоём. И только!

Низя глаза, конюшие вывели двух лошадей: пепельного строптивого жеребца для королевы, и гнедую спокойную кобылу для её спутника. Холёного красавца Пресветлого Элис повела в поводу.

Отряд охраны, факела и уютная определённость остались за стенами дворца. Впереди только пустынная дорога, тусклый свет звёзд, да будоражащее сердце чувство неизведанного.

Первым ехал Учитель. Он, как дикая кошка, видел в темноте, как ночная птица, ориентировался по слуху, как гончая, чувствовал нюхом то, что скрывалось во мраке. Пресветлый волновался. Никогда не покидая конюшню в темноте, он пугливо вздрагивал, дёргал уздечку и фыркал. Учитель затянул грустную песню о раненной женщине-воине, оставшуюся умирать среди поверженных врагов. Старая, знакомая с детства песня, заставила Элис вздохнуть: как давно она не слышала эту боевую песнь – плачь. Вскоре кони откликнулись на нехитрый ритм боевой песни, успокоились, пошли ровнее.

Впрочем, уже через короткое время и сама Элис начала различать многое из того, что было скрыто сумраком. Приноровившиеся к темноте глаза улавливали и короткие быстро сновавшие по земле тени, и крутые виражи хищных птиц в небе, и даже границу между более тёмным мощением дороги и придорожной землёй. Ехали молча, достаточно долго для того, чтобы Элис начала испытывать нетерпеливое беспокойство, не сбился ли её провожатый с пути? Но вот повеяло пьянящим сладковатым ароматом ночного дурмана, и Элис поняла, что дорога привела в предгорье. Скоро дорогу сменила тропа, начался подъём. Кони, выстроившись цепочкой, принялись с усилием карабкаться по крутому подъёму, осыпающемуся мелкими камнями.

– Недалеко уже. – приободрил Учитель. – Я знаю, что ты, бесстрашна также, как и твоя мать, и сможешь это сделать также как когда-то она!

– Если не я, то кто же? – прошептала Элис, кусая губу. Боясь показаться слабой, молодая королева не решалась впрямую спросить Учителя о риске связанного с добычей Вещей Птицы, а живое воображение услужливо рисовало самые ужасные картины возможного скорого будущего: ведь ударом крыла птица могла сбить с ног коня, а острым клювом без труда пробить металлический нагрудник… – Элис неосознанно прикоснулась рукой к тонкому шерстяному платью, прикрывавшему её сердце. Сегодня она была, словно обнажённая, совершенно беззащитна.

Копыта лошадей застучали по вулканическим камням, и гулкое эхо подсказало, что въехали под своды пещеры. Впереди показался слабый отблеск света, неосторожно скользнувший по обсидиановым сводам пещеры, и Учитель натянул поводья.

– Всё. Дальше пешком.