Королева блогосферы

Костя на мгновение устыдился. Сашка, узнавшая, что влипла в серьезные неприятности, побежала за советом не к матери, не к тетке, не к нему, а к Миронову. И это говорило о бизнесмене многое. Саша Кузнецова была чувствительной девочкой с хорошо развитой интуицией. Она не попросила бы помощи у человека, которому не доверяла. И значит, за тот неполный год, который прошел с момента знакомства Лены и Виталия, бизнесмен успел завоевать ее доверие.

– Ну, и чьи уши ты обнаружил?

– Тебе имя Александр Ковалев о чем-нибудь говорит?

Таганцев озадаченно посмотрел на Миронова, но потом его осенило:

– Тот самый, который из телевизора не вылезает? Сотрудник одной из башен?

– Ага. Оч-чень уважаемый человек.

– И что? Это он за что-то мстит нашей Лене?

– Не за что-то, а за дело.

– Виталий!

– За судебное дело, – уточнил Миронов. – Сын Ковалева ушел от жены, и та подала на раздел имущества. Ну, сынок, понятное дело, попытался ущерб минимизировать. Стал затирать, что фактически они с женой уже десять лет вместе не живут, совместного хозяйства не ведут, активы фирмы уменьшил чуть ли не в сто раз. В общем, пытался бабу оставить ни с чем. Папаша, понятное дело, попытался оказать давление на суд, чтобы все тихо-мирно прошло. Но судья Кузнецова у нас же правдолюб. Поэтому судебный процесс закончился полной победой жены Ковалева-младшего. Ей отошла половина стоимости бизнеса, а также половина денег на счетах в банках. Знаешь, о какой сумме речь шла?

Костя вопросительно поднял бровь.

– Более ста сорока миллионов рублей и около пятисот тысяч долларов. Как ты думаешь, можно за такое рассердиться всерьез?

Таганцев коротко присвистнул:

– Да уж. И ударил же, гад, в то же самое место. В налоговую недоимку, то есть необходимость расстаться с деньгами. Вот только Сашка наша – не Кира Плиновская с ее миллионами. Хотя для Лены и Сашки двести восемьдесят тысяч тоже вполне себе ощутимые деньги. Вот ведь скотина какая этот Ковалев. И что теперь делать?

– Что делать с Сашкиными неприятностями, я сказал. Деньги уплатить, в дальнейшем быть аккуратной и бухгалтерию вести так, чтобы комар носа не подточил. А с Ковалевым я разберусь.

– В смысле, накажешь?

– Наказать человека такого уровня, как Ковалев, у меня руки коротки. – Миронов усмехнулся. – Но гадить Лене он больше не будет, это я обещаю. Но и ты, мил друг Костя, тоже мне пообещай, что Лена о моей помощи ничего не узнает.

– Как это? – опешил Таганцев. – Она же ждет меня после нашего разговора. Что я ей должен сказать, по-твоему? Если это не ты налоговую натравил, тогда кто?

– Ты можешь сказать ей про Ковалева, только проследи, чтобы она не напортачила чего-нибудь сгоряча. Кинется же в самое пекло, как пионер-герой. Знаю я ее бескомпромиссную тягу к справедливости.

– А откуда я, по-твоему, про Ковалева узнал?

Миронов вдруг рассмеялся, и в этом смехе впервые за всю их встречу не сквозила боль. Хороший он был, открытый, легкий.

– Кость, ну ты же опер все-таки. Придумай что-нибудь. Ты можешь сказать, что я поклялся тебе собственным здоровьем, что ничего против Лены и Сашки не предпринимал. Что ты мне поверил и решил поискать, кто еще мог затаить недоброе против судьи Кузнецовой. И вышел на Ковалева. Сам.

– Нет, я так не могу, – заупрямился Таганцев. – Не привык я, знаешь ли, чужие заслуги себе в актив записывать. Да и, кроме того, если я про Ковалева узнал, значит, действовать надо. Останавливать его или хотя бы дать понять, что мы в курсе его подлости.

– Ну, так и скажешь, что ты предпринял меры. Подключил кое-каких людей, которые могут повлиять на Ковалева. Кость, это тот случай, когда ложь во благо. Если Лена считает меня способным на подлость, то и помощь от меня не примет, а если и примет, поскольку речь идет о Сашке, то будет чувствовать себя неловко и обязанной. А мне это не надо.

– Да не поверит она в такое совпадение, – продолжал упираться Таганцев. – Сегодня утром я про Ковалева не знал, а после встречи с тобой уже в курсе.

– После не значит вследствие, – назидательно проговорил Миронов. – Или скажи, что я вообще на встречу не пришел. Позвонил и сказал, что заболел, а ты не стал настаивать, поскольку сам уже во всем разобрался. А, Кость…

– Она все равно узнает. И будет еще хуже, потому что получится, что мы опять ее обманули.

– Не узнает. Неоткуда ей узнать. Даже Сашка держит мое участие в этом деле в тайне, потому что мне пообещала. А она девчонка – кремень. Если слово дала, никогда его не нарушит. И ты так можешь. Костя, это же для блага Лены.

– Нельзя для блага Лены обманывать Лену, – твердо стоял на своем Таганцев. – Ты же знаешь, Виталий, для нее не существует ничего страшнее лжи. Ты же уже погорел на этом однажды, да так круто, что до сих пор оправиться не можешь. Неужели ты не хочешь в ее глазах выглядеть героем, который в очередной раз спас мать и дочь Кузнецовых? Это же твой шанс на прощение, как ты не понимаешь.