Королева дождя

Не спрашивая разрешения, Стенли начал переводить толпе слова комиссара на суахили. Тот нахмурился, но, судя по всему, понимал, что не может попросить его прекратить делать это.

— С другой стороны, — продолжал комиссар, — я не могу даже рассматривать возможность выселения больных африканцев, поскольку им некуда больше идти. — Он повернулся к толпе. — Давайте послушаем мнение белого человека, который является представителем владельца этого дома.

Взгляды всех присутствующих устремились на доктора Mapшана. Он свирепо уставился на Анну.

— Вы поставили меня перед серьезной дилеммой, — признался он. — Я оказался между молотом и наковальней. — Он сердито запыхтел.

Африканцы заволновались. Они придвинулись ближе, а их копья засверкали на солнце.

Анна молча ждала, когда доктор — или комиссар — заговорит. Она внезапно поняла, что ужасно устала, и даже радовалась тому, что на сей раз решение будет принимать кто-то другой, а возможно, этот другой даже возьмет на себя ответственность за этих людей. Подняв глаза, она заметила, что к толпе присоединился вождь. Даже несмотря на свалившиеся на нее проблемы, она ощутила его ауру. Ауру силы и уверенности. Он молча стоял в заднем ряду. При свете дня и в простом красном одеянии он производил не меньшее впечатление, чем во время нгомы. Он внимательно наблюдал за тем, как доктор и комиссар обсуждают проблемы больницы.

Наконец эти мужчины разработали план. Комиссар предложил позволить больнице существовать до полного выздоровления всех стационарных больных. Правительственная служба здравоохранения обеспечит поставки лекарств и выделит деньги на зарплату штатным сотрудникам за этот период. Но новых пациентов принимать запрещается. Когда все кровати опустеют, дом следует вернуть в первоначальное состояние. Тем временем правительство будет просить миссию рассмотреть возможность восстановления Джермантауна. Комиссар улыбнулся Анне, закончив свою речь.

— Нет, так не годится, — возразила Анна. Она говорила на суахили, избавляя Стенли от необходимости переводить. — Больница должна работать, пока в данном районе не появится другое медицинское учреждение.

— Это невозможно, — заявил комиссар.

— Абсолютно, — поддакнул ему доктор Маршан.

В толпе раздались недовольные возгласы. Анна повернулась к белому доктору, намереваясь умолять его. Но в этот момент вперед вышел вождь. Воцарилась тишина.

— Нам было обещано медицинское обслуживание в Джермантауне, — начал он на суахили. — Теперь мы получаем его здесь. Больница должна работать столько, сколько в ней будет необходимость. Я настаиваю на том, чтобы потребности моего племени были учтены.

— Племена — пережиток прошлого! — повысил голос комиссар. — Теперь вы все — танзанийцы.

— Да, мы танзанийцы, Но мы все еще ваганга, — возразил вождь.

Комиссар встал и подошел к балюстраде. Он посмотрел на вождя и озадаченно нахмурился.

— Джейкоб? — воскликнул он. — Это ты?

Анна удивленно повернулась к нему: комиссар обращался к вождю.

— Джейкоб, друг мой! Это же я, — добавил он.

— Приветствую тебя, — ответил вождь на суахили и поднялся на веранду, чтобы пожать ему руку. — Здесь меня называют Мтеми.

Комиссар, похоже, не верил своим глазам.

— Как у тебя дела? — продолжал вождь.

Неожиданно комиссар улыбнулся, и напряжение тут же спало.

— Джейкоб, поверить не могу, что это ты! Я думал, ты все еще в Англии. Я недавно отправил тебе письмо на старый адрес, на Харланд-роуд!

— Я вернулся, — коротко отозвался Мтеми, по-прежнему на суахили. — В конце концов, разве я не вождь ваганга?

Анна переводила изумленный взгляд с комиссара в форме цвета хаки на вождя, замотанного в кусок ткани. Комиссар тоже рассматривал грязного, полуголого Мтеми.

— Чего ты так вырядился? — спросил он по-английски.

Мтеми широко улыбнулся.

— Я до вчерашнего дня находился на дальнем пастбище. Там водятся мухи це-це. Грязь — хорошая защита от них. Или ты уже забыл?

Комиссар уставился на него, потеряв дар речи.

— О чем ты думаешь? Ты юрист с дипломом Оксфорда!

— Прежде всего, — решительно напомнил ему Мтеми, — я африканский вождь.

Выражение лица комиссара мгновенно стало неприязненным.

— Вожди принадлежат прошлому, как и все примитивное. — Теперь он тоже говорил на суахили, повышая голос так, чтобы его слышали все. — Каждый танзаниец должен выполнять свой долг перед страной. А тебе есть что предложить. Ты должен работать в Дар-эс-Саламе.

Мтеми покачал головой.

— Возможно, я бы разделил твои чувства, если бы вернулся вместе с тобой, когда все только начиналось. Но я наблюдал за происходящим из другой страны. Я не был согласен со всем, что делал Ньерере. — Лицо комиссара окаменело. Он сложил свои огромные черные руки на животе. — Я не считаю, что, двигаясь вперед, мы должны отбросить традиции нашего народа, — продолжал Мтеми. — Мы можем взять лучшее двух миров.

Произнеся эти слова, вождь бросил взгляд на Анну. Его замечание, похоже, касалось не только чиновника, но и ее тоже.