Королева двора

Путь был найден. Оставалось определить манеру исполнения. Что написать? О чем сказать? Просить о свидании? Слишком откровенно. Спрашивать «Как дела»? Через столько лет молчания – просто глупо. Поздравить с днем рождения, наконец решила она. Да, ни к чему не обязывающая поздравительная открытка – прекрасный способ сообщить о том, что она помнит, что она не вычеркнула его из своей жизни. И на поздравления он, как вежливый человек, должен будет откликнуться. Но как узнать, станет ли это просто вежливым откликом или чем-то еще? Дина не решалась отправить поздравление в течение нескольких лет. Каждый раз обещала себе, что «в этом году непременно», но в последний момент страх поражения снова побеждал мучительное неведение. В сущности, за нее все решила судьба. Она поняла, что сделает это, когда Марк назвал дату бенефиса в Большом. Теперь она могла послать не просто поздравительную открытку, а приложить к ней небольшой сувенир. Билет на собственный концерт – чем не приглашение на свидание? А с другой стороны, просто подарок. И не придется долго ждать, чтобы узнать, принял он его или нет.

Да, осталось совсем немного до выхода на сцену. Через час, когда в зале зажжется свет после первого отделения, будет ясно, на каком она свете. А пока… пока она должна танцевать.

23

Вера так и сидела на полу посреди разбросанных бумаг и напряженным взглядом следила за стрелками настенных часов.

– Пять, четыре, три, два, один, – отсчитала она вместе с секундной стрелкой и заткнула уши руками, чтобы не слышать громкого боя, возвещавщего триумф соперницы.

Часы пробили семь раз. Бенефис знаменитой балерины Елисеевой в Большом театре начался. Мужа Веры не было дома…

24

Оксана тоже сидела на полу рядом с пепельницей, уже доверху заполненной окурками, и раскачивалась в такт только ей одной слышимой мелодии. Она затушила очередную сигарету и с трудом поднялась, облокотившись на стол. Нащупала нетвердой рукой телефон:

– Прости, детка. Я все время звоню с твоего. Но не волнуйся, мама положит денежки, мама все сделает, все устроит.

Оксана набрала номер, сказала снявшему трубку мужчине:

– Разведись!

– Что? – Собеседник оказался в крайнем замешательстве. Оксане показалось, что он даже не понял, кто звонит.

– Ты сказал: «Хочешь, я разведусь?» Хочу.

– Ты пьяна?

– Трезвее, чем ты думаешь. И очень серьезна.

– Оксана… Слушай… Детка, я думал, ты понимаешь, что это просто игра. Мне казалось, ты принимаешь правила.

– Игра, – покорно согласилась Оксана, из последних сил сдерживая давным-давно не проливавшиеся слезы. – Вся моя жизнь игра.

Она отбросила телефон в сторону, посмотрела на него злым, тяжелым взглядом:

– Ты – игра. – Потом скосила глаза на висящий на стене календарь с изображением известной балерины, процедила: – И ты игра. – Затем взглянула на фотографию молодых людей в свадебных костюмах: невеста Ксанка победоносно улыбается, удрученный жених не смотрит в объектив. Оксана знала, что не сможет поймать Мишин взгляд, но все же обратилась к нему: – И ты игра. – Она сделала несколько нетвердых шагов по ковру: – И даже ты, доченька, игра. Игра моего воображения. – Она сжала ладонями виски: – А почему ты замолчала? Не молчи, Дашутка! Говори что-нибудь, пожалуйста! Или вернись к пианино. Давай что-нибудь громкое, торжественное, прощальное. Я еще похожу немного за твоей спиной, ладно? А ты не обращай внимания. Это просто последние па.

25

Последние па перед антрактом Дина смазала, но даже не разозлилась на себя. Как тут не ошибиться, как удержаться от волнения, когда решается судьба, и сердце, готовое выскочить из груди, кажется, заглушает целый оркестр. Во время поклонов между танцами она заметила в первых рядах восхищенные лица родных, одобряющие улыбки знакомых, завистливые взгляды коллег, скучающее выражение на физиономии очередного поклонника с букетом белой сирени. И откуда только они узнают про сирень? Но главного она, конечно, углядеть не могла. Софиты не позволяли увидеть ярусы, и Дина торопила время, танцевала быстрее, опережала музыку в надежде, что от этого огни погаснут быстрее.

И они погасли. И балерина посмотрела прямо в центр первого яруса. Он был полным. И только одно место – то самое, судьбоносное, – пустовало…

– Это успех, слышишь? Аншлаг! – Радостный Марк встречал ее за кулисами. – Теперь я могу кое-что показать тебе. Ты заслужила. – Он потряс перед ее лицом какими-то бумажками.

– Ага. – Она прошла мимо директора к гримерной.

– Эй, ты чего? – Рука с бумагами растерянно опустилась. – Это же приглашение на гастроли по Италии. Послезавтра уезжать. Мне контракт-то подписывать?

– Подписывай, – буркнула Дина, не оборачиваясь, и исчезла за дверью.

Ей стало совершенно все равно, куда ехать, где и как выступать. Не было радости. Не было счастья. Не было эйфории. Одно-единственное ощущение владело ею: ощущение полного и непоправимого провала. И никакой успех, никакие аплодисменты, никакие поклонники и никакая сирень не смогли бы скрасить разочарования от того, что он не пришел.

26

– Папа пришел! – Восторженный крик сына вывел Веру из оцепенения.