Королева фальшивой академии

Рядом громко засмеялась Лида Дыбулина и показала мне два больших пальца.

– И пугать окружающих изъеденными кариесом зубами, как у Дыбулиной, – тут же добавила я. Смех как обрезало.

– Ну раз так, можете пересесть, – разрешила Таисия Юрьевна.

Я выбрала второе свободное место возле Аллы и устроилась там.

В целом до конца занятий больше не произошло ничего неординарного. Ко мне ещё несколько раз пытались подкатить парни, но я отшивала их без особого труда, признаваясь себе, что вопреки всякой логике получаю удовольствие от этого процесса.

Вообще, роль стервы давалась мне удивительно легко, хотя ещё сегодня утром казалось, что теперь, когда начала возвращаться прежняя личность, я не смогу сыграть эту роль на сто процентов убедительно.

Однако я ошиблась.

Ева-стерва по-прежнему жила во мне.

Она никуда не делась.

Видимо, это одно из последствий насаживания фальшивой памяти – во мне образовалась ещё одна личность, со своими привычками и взглядами. Не как отдельное сознание (это была бы уже шизофрения), а словно моя тёмная сторона, одна из граней моего сознания.

Я видела и чувствовала её, а ещё я управляла ей.

И в этом была вся разница.

Стерва внутри меня теперь не вырывалась бесконтрольно. Я выпускала её только по необходимости. Как, например, сейчас.

В итоге к концу занятий не осталось ни одного смельчака, который рискнул бы ко мне подкатить. Все осмелившиеся сделать это раньше теперь сидели красные, злые и униженные. Зато Алла заметно приободрилась. Хотя по идее она должна была помогать остальным. Может, она не так уж жаждала выпускного? Или ей не нравилось, что запретили вмешиваться? Ведь ещё вчера она с удовольствием ставила всех на место, а сегодня вынуждена была сидеть и не отсвечивать.

До комнаты меня провожала целая делегация. Кажется, одногруппники об этом не договаривались, просто каждый решил, что проще всего завязать со мной беседу, когда вокруг не будет конкурентов. И теперь они тащились неподалеку друг от друга, обмениваясь злобными взглядами. Со мной так никто и не заговорил.

Оказавшись дома, я с облегчением начала закрывать за собой дверь, но внезапно наткнулась на какое-то невидимое препятствие. Сообразила не сразу. Только когда препятствие тихонько зашипело и ущипнуло меня за бок.

Я тут же придержала дверь, закрыв её на несколько мгновений позже.

Дождавшись щелчка замка, Алшасс отлепился от стены и невозмутимо прошёл к шкафу. Я с удивлением увидела на нём те же самые потрёпанные труселя.

– Спасибо, конечно, что не сверкаешь голыми ягодицами, – вырвалось у меня. – Но ты не мог бы, раз уж начал воровскую карьеру, стырить себе ещё и приличное бельё?

– А что не так? – приподнял брови Алшасс, облачаясь в извлечённый из шкафа комбинезон. – Я их вчера постирал. Так что всё в порядке.

– Нет, не всё!

– Точно, ты ведь хотела себе красавца-мужчину в масле и леопардовых трусах, – как-то не к месту припомнил он и фыркнул. Я погрозила ему кулаком. – Но есть загвоздка. Даже если я где-то здесь найду леопардовые трусы, на вылазки всё равно придётся надевать эти. Потому что они сшиты из особой ткани, которую плели арахны. И эта ткань исчезает вместе со мной, когда я сливаюсь со стеной.

– Ого! – Я впервые подумала о драных трусах с уважением. – Ну это, конечно, меняет дело… А кто такие арахны?

– Человекообразные паучихи, – коротко пояснил он, заставив меня передёрнуть плечами. – А вот это ты зря. Милейшие создания, между прочим. Жутковатые, но по сути своей очень мудрые и терпимые к окружающим. Их практически невозможно вывести из себя. Так что, мы решили вопрос с трусами? Или предпочитаешь, чтобы я ходил на разведку голым? Мне в целом без разницы…

– Нет-нет! Давай пощадим мои нежные чувства!

– Давай. Хотя после увиденного сегодня в то, что у тебя есть нежные чувства, верится с трудом. Ты ж всю группу раскатала по полу. Проехалась по их самооценке, как танк.

– Кто им мешал ответить? По большому счёту у меня всё это время получалось их гнобить только потому, что они неспособны были дать нормальный отпор. Я это только что поняла. Вот сейчас откуда-то пришло даже не воспоминание, а какое-то общее знание, что в человеческом учебном заведении мне точно так же насовали бы «любезностей» в ответ. И ещё неизвестно, кто вышел бы победителем.

– Всё верно, – кивнул Алшасс, удобно устраиваясь в моём любимом кресле. – Эти паразиты действительно не привыкли давать отпор на словах. У них выяснения отношений часто сводятся к дракам за лидерство, а от более слабых существ вроде людей они слышали только возгласы ужаса и мольбы о пощаде. Поэтому они так трепетно относятся к твоим оскорблениям. Тебя ведь нельзя тронуть, а ответить в том же ключе они не могут, даже если очень стараются. Почему, ты думаешь, все так ждут выпускного, чтобы призвать тебя к ответу за обиды?

– О, так я ранила бедных нежных монстров в самое сердце! Ну теперь понятно, по какой причине они так держались за свой «час свободы».

– Ты обещала рассказать, что это за час такой, – напомнил Алшасс.

– Давай за ужином, ладно?