Королева Юга

Вскоре после выхода из Эль-Пуэрто Тереса пришла к нему, и он без всяких церемоний оглядел ее с головы до ног, а потом сказал, что друзья одной его приятельницы просили, чтобы он дал ей работу, поэтому он даст ей работу. Никаких наркотиков здесь, никакой выпивки в присутствии клиентов, никаких шашней с ними, и не вздумай запускать руку в кассу, иначе ты у меня вылетишь отсюда, как перышко, а если это будет касса, так я тебе еще и портрет разукрашу. Рабочий день двенадцать часов плюс сколько понадобится, чтобы собрать все, когда закрываемся, а начинать в восемь утра. Согласна – оставайся, нет – скатертью дорога.

Тереса согласилась. Ей нужна легальная работа, чтобы оставаться на этой поднадзорной свободе, чтобы есть, чтобы спать под крышей. А Тони и его заведение – не лучше и не хуже чего угодно другого.

Она курила, пока сигарета с гашишем не начала обжигать ей ногти, потом одним глотком допила остатки текилы с апельсиновым соком. Уже появились первые туристы со своими махровыми полотенцами и кремом для загара. Рыболов с удочкой по-прежнему сидел на берегу, а солнце в небе поднималось все выше, нагревая песок. За рядом топчанов хорошо сложенный мужчина делал зарядку и весь блестел от пота, как конь после долгого бега. Тересе показалось, что она улавливает запах его кожи. Она некоторое время разглядывала его: плоский живот, мышцы спины, напрягающиеся при каждом наклоне и повороте торса. Время от времени он останавливался перевести дух и стоял так, упершись руками в бедра и опустив голову, а Тереса смотрела на него, и в голове у нее роились свои мысли.

Плоские животы, сильные спины. Мужчины с дубленой, пахнущей потом кожей, возбужденные под брюками.

Черт побери. Как легко заполучать их – и все же как трудно, несмотря ни на что, несмотря на всю их предсказуемость. И как просто можно стать чьей-то девчонкой, если думаешь сладким местом или просто если думаешь столько, что в итоге все кончается тем же – думаешь тем же самым, делая глупости от большого ума.

После выхода на свободу у Тересы только раз дело дошло до интима – с молодым официантом из такого же заведения, как ее, расположенного на другом конце пляжа. Как-то субботним вечером она не пошла домой, а осталась там: сидела на песке, куря и прихлебывая текилу с апельсиновым соком, глядя на огоньки рыбацких суденышек вдали и бросая самой себе вызов: не вспоминать. Официант угадал подходящий момент и заговорил с ней, симпатичный, остроумный – несколько раз ему удалось рассмешить ее, – а спустя пару часов они оказались в его машине, на заброшенном пустыре неподалеку от арены для корриды. Все сложилось как-то вдруг, и Тереса, движимая скорее любопытством, чем настоящим желанием, внимательно наблюдала за собой, поглощенная собственными реакциями и ощущениями. Первый мужчина за полтора года – многие из ее товарок в тюрьме отдали бы за это не один месяц свободы. Но она неудачно выбрала и момент, и партнера, оказавшегося таким же неподходящим, как и ее настроение. Потом она решила, что виноваты во всем эти огоньки в черном ночном море.

Официант, молодой парень, немного похожий на мужчину, делавшего сейчас зарядку у топчанов – потому она и вспомнила, – оказался эгоистичным и неловким, а машина и презерватив, который она заставила его надеть, и ему пришлось долго шарить в аптечке, только ухудшили дело. Встреча оказалась сплошным разочарованием: в такой тесноте неудобно даже расстегивать «молнию» на джинсах. Получив свое, парень выказал явное желание отправиться на боковую; Тереса же, неудовлетворенная, злилась на себя, а еще больше – на ту безмолвную женщину, что смотрела на нее из-за отражения огонька сигареты в стекле – светящейся точки, похожей на огоньки рыбачьих судов, плывших в ночи и в ее памяти. Поэтому она снова натянула джинсы, вылезла из машины, оба сказали друг другу «увидимся», и, расставаясь, даже не поинтересовались, как кого зовут, на что, по большому счету, обоим было глубоко наплевать. В ту ночь, вернувшись домой, Тереса долго стояла под горячим душем, а потом напилась, лежа в постели голой, на животе, и пила, пока ее не начало рвать, и она корчилась, ощущая горечь желчи во рту, а в конце концов заснула, зажав одну руку между бедрами. Ей слышался рокот двигателя «Сессны» и мотора «Фантома», а еще голос Луиса Мигеля, поющего из магнитофона на тумбочке:

Если позволят нам, если позволят,будем друг друга любить мы всю жизнь.

* * *

Той ночью она проснулась, вздрогнув в темноте: только что, во сне, ей открылось, что же происходит в книге мексиканца Хуана Рульфо, которую ей никак не удавалось понять, сколько бы раз она ни бралась за нее. Я приехал в Комалу, потому что мне сказали, что здесь живет мой отец. Черт побери. Все персонажи этой истории были мертвы, только не знали об этом.

* * *

– Тебя к телефону, – сказал Тони.