Королева Клинков

Джим понимал, что это признание особого толка. Тассадар сказал, что они не просто товарищи по оружию — что и так подразумевалось из слова "союзник". Назвав же его "другом", Тассадар признал, что связь между ними куда глубже, эта связь несла в себе общие понятия чести и требовала определенной и обоюдной ответственности. Он подумал, что ближайшим аналогом такого признания, пожалуй, стало бы кровное побратимство, когда люди обязываются поддерживать друг друга так, как если бы они принадлежали к одной семье. Это была ошеломляющая честь, и он никак не ожидал чего-то подобного от высокого и молчаливого пришельца-воина.

— Спасибо, — сказал Джим Тассадару, зная, что одного слова будет достаточно, чтобы тамплиер почувствовал всю благодарность, которую он сейчас испытывал. Мужчина посмотрел протоссу в глаза, и понял, что был прав. Джим перевел взгляд на Зератула, который выглядел одновременно и смеющимся и озадаченным. — Но мне не хочется вам мешать.

«Ты не помешаешь», — уверил его Тассадар. — «Тебе всегда рады».

Он опустил руку, показывая, что Рейнор волен уйти, если таков будет его выбор, и в итоге они оба повернулись к темному тамплиеру.

Твоя очередь.

Эта мысль просто не могла не возникнуть в голове Джима.

Возможно, Прелат услышал его мысль. Или, может, просто пришел к выводу, что соратники ждут его решения, по столь щекотливому вопросу. Старый протосс выждал еще мгновение — вероятней всего для пущего эффекта, после чего слегка кивнул.

«Твой взгляд глубок», — похвалил он Тассадара. — «Ты видишь душу, и признаешь родство, несмотря на несхожесть формы. Впечатляет».

Что-то в его тоне напомнило ревность, и Джима внезапно озарило. Со всей его мудростью, ученостью и дипломатичностью, со всеми его разговорами об открытом разуме, Зератул имел весьма четкий набор представлений о некоторых вещах. И Тассадар только что продемонстрировал, что способен выйти за рамки того, чему его учили, и мыслить нестандартно. Это был редкий талант, и один из тех, которыми Прелат не обладал.

«Многое из того, чему я тебя научу, может быть постигнуто лишь через слияние мыслей», — продолжил Зератул. — «И посему, наш товарищ, — он кивнул на Рейнора, — не сможет присоединиться. Однако я поделюсь всем, чем смогу, дабы он мог лучше узнать нас и наш путь».

Зератул вновь кивнул, но на этот раз глубже, словно поклонился террану.

«Возможно, через это ты откроешь для себя истинную суть протоссов, и примешь нас не как чужаков».

«И, возможно, — добавил Тассадар, — твоя точка зрения, не скованная нашими обычаями, будет полезна для всех нас».

Рейнор задумался об этом, но лишь на секунду.

С одной стороны, это могло быть довольно-таки тоскливо, особенно когда два протосса "сольют мысли", как выразился Зератул. С другой стороны, многое из того, что он знал о протоссах, было довольно любопытным, и только что ему предоставили шанс узнать то, чего еще не знал ни один не-протосс. Что-то такое, о чем, возможно, даже не знают и некоторые протоссы.

Но решающим фактором стало то, что Тассадар назвал его "другом".

Джим вдруг осознал, что этот момент — один из важнейших в его жизни. Его можно было поставить в один ряд с днем, когда он покинул дом, с днем, когда он спас жизнь Майклу Либерти, с днем, когда он ушел от Арктура Менгска. Тамплиер пригласил его принять участие в чем-то чрезвычайно важном, и отказ значил бы неуважение к узам только что достигнутого единения.

Придя к такому выводу, Джим успокоился, сел обратно на камень, и кивнул.

— Не знаю, будет ли с меня какой толк, — признался он, — но все равно спасибо.

Вопрос был урегулирован. Уже позже, вечером — потому как не в правилах старого протосса было что-то предпринимать без нагнетающих чувство значимости пауз — Зератул начал их обучение.

Как и предупреждал темный тамплиер, Джим просто физически не успевал уследить за всем. Часто два протосса сливали разумы воедино, чтобы Прелат смог показать что-то напрямую. Они пытались включить Рейнора в свою связь, но тот не уловил ничего, кроме нескольких странных образов и звуков, а в итоге у него разболелась голова.

«Ваша психика не предназначена для подобных манипуляций», — чуть позже отметил Прелат, с нотками извинений в голосе, — «и связь работает лучше, если связаны только два разума, даже среди протоссов».

Так что большую часть времени Джим просто сидел между двумя «статуями», или слонялся неподалеку, пока темный и светлый тамплиер обменивались информацией.