Королева Кристина

Разгневанная и подавленная, в январе 1661 года в сопровождении «почётного эскорта» Кристина удалилась в Норрчёпинг, где поселилась в так называемом Дегееровском дворце и стала дожидаться поступления денег. Вокруг дворца была установлена охрана из членов городской гвардии. Она собиралась провести там не менее года, но власти своими придирками и запретами эти планы снова перечеркнули. Уже в марте они добились от неё удаления католического священника, и Кристина написала отчаянное письмо госсоветнику С. Бооту, в котором жаловалась на грубое обращение с ней шведского правительства и просила поскорее выслать деньги, обещая сразу после этого покинуть страну. Однако Стокгольм продолжал хранить гордое молчание. Не дождавшись от Госсовета никакой реакции, она в мае 1661 года отправилась в обратный путь в Гамбург. В это время до неё дошло известие о смерти кардинала Мазарини.

Чтобы досадить шведскому правительству, Кристина в запале решила обратиться к кесарю Леопольду I, к королям Франции и Дании и к властям Гамбурга с «политическим протестом», в котором призывала их начать кампанию против преследования католиков в Швеции. Но адресаты были мало озабочены судьбами католиков и на обращение отреагировали прохладно. Зато Ватикан похвалил перекрещенку за «храбрую защиту католической религии».

В этой первой поездке на родину королева, кажется, проявила неумеренную заносчивость и гордость, на которую ей скоро укажет король Франции, и в главных своих начинаниях потерпела неудачу. Нужно ли ей было так резко отвечать, например, на реплику 86-летнего архиепископа Ленеуса о том, что «мы знаем уловки папы, который всеми путями пытается ловить наши души»? Кристина ответила ему в довольно оскорбительной форме: «О нет, мои дорогие господа! Я знаю папу лучше вас, он за ваши души не заплатит и четырёх талеров!» Не объяснялось ли её намерение «поднять знамя борьбы за интересы католиков» простой обидой и упрямством, желанием понравиться Ватикану и показать всему миру, что с ней ещё нужно было считаться?

…В конце концов её годовое содержание было определено в сумме 107 тысяч риксдалеров. Деньги из Швеции должны были переводиться всей суммой разом в конце года, но они поступали нерегулярно и не в полном объёме. В Гамбурге она договорилась с Тексейрой, что он будет выплачивать ей по 8 тысяч риксдалеров в месяц, а оставшиеся 11 тысяч будут использоваться для накопления процентов.

В апреле 1662 года она выехала из Гамбурга и 20 июня вернулась в Рим.

Состояние души её было подавленным, она чувствовала себя опустошённой, ко всему равнодушной и больной, что, по всей видимости, сказалось даже на её лошадях. Она тащилась по Южной Европе без единой мысли в голове и опоздала в Терни на целых две недели. Там её встречал Аззолино. Когда её увидели римляне, то были наповал сражены её внешним видом. Они уже привыкли к тому, что королева мало заботилась о себе, но на сей раз… Её волосы были подвязаны двумя разными по цвету грязными лентами, вся голова была в дорожной пыли, вуаль с головы съехала на плечи и торчала из-под мышек; на ней был мужской камзол и юбка — такая прозрачная, что сквозь неё проглядывало нижнее бельё!

Дворец Риарио ещё ремонтировался, и радушно встретивший её папа приготовил для временного жилья другой дом — так называемое Казино, трёхэтажную виллу из девяти комнат, на месте которой ныне возвышается статуя Гарибальди. За время отсутствия королевы Аззолино окончательно сформировал для Кристины двор. Присутствие в нём сестёр Пассаглиа было бальзамом на душу папы и благочестивых римлян. Все захотели засвидетельствовать королеве почтение, но она с присущей ей откровенностью и прямотой принимала людей избирательно и хотела видеть только тех, кто казался ей интересным. «Лучше провести три дня одной, чем полчаса в вашем обществе», — сказала она одной знатной даме, жалующейся на одиночество и скуку.

Но Кристине до конца своих дней так и не удастся избавиться от какой-то странной тяги ко всякого рода «очаровательным» проходимцам и авантюристам. Вместо уволенных братьев Сантинелли появились новые: английский герцог Нортумберлендский, морской инженер герцога Тоскании, родственник Людовика XIV маркиз Горацио Бурбон дель Монте. Последний, несмотря на своё королевское происхождение, промышлял тем, что за специальную плату предоставлял бродягам, ворам и проституткам возможность пользоваться экстерриториальностью дворца Риарио и селиться на прилегавших к нему участках! Маркиз, по всей видимости, испытывал к своим клиентам жалость и сочувствие, потому что сам был выслан из Папской области. Кристина подобрала его, как бездомную собачку, на пути из Гамбурга в Рим.