Королева Марго

С каплями пота на лбу, с судорожно стиснутыми руками, с вздымающейся грудью, Карл стоял на месте, не сводя глаз с трупа собаки.

Через десять минут флорентиец робко и не без тревоги постучал в дверь короля. Существует такая совесть, в которой никогда не бывает чистого неба.

— Войдите! — сказал Карл.

Появился парфюмер. Карл подошел к нему с повелительным видом, со сжатыми губами.

— Ваше величество! Вы посылали за мной? — весь дрожа, спросил Рене.

— Вы ведь хороший химик, не так ли?

— Государь…

— И вы знаете то, что знают лучшие врачи?

— Ваше величество, вы преувеличиваете.

— Так говорила мне матушка. А кроме того, я доверяю вам и предпочитаю посоветоваться с вами, чем с кем-либо еще. Так вот, — продолжал он, указывая на труп животного, — посмотрите, прошу вас, что там такое между зубами собаки, и скажите, отчего она издохла.

В то время как Рене со свечой в руке нагнулся до земли не столько для того, чтобы исполнить приказание короля, сколько для того, чтобы скрыть свое волнение. Карл стоял, не спуская с этого человека глаз, и ждал с вполне понятным нетерпением его слова, которое должно было стать либо его смертным приговором, либо залогом его выздоровления.

Рене вынул из кармана нечто вроде скальпеля, раскрыл его и кончиком отделил от десен борзой приставшие к ним кусочки бумаги; затем он долго и внимательно разглядывал желчь и кровь, сочившиеся из каждой ранки.

— Государь! — с трепетом сказал он. — Симптомы весьма печальные.

Карл почувствовал, как холодная струя пробежала по его жилам и залила сердце.

— Да, — сказал он. — Собака была отравлена, не так ли?

— Боюсь, что так, государь.

— А каким ядом?

— Думаю, что минеральным.

— Можете ли вы точно установить, что она была отравлена?

— Да, конечно, вскрыв и исследовав желудок.

— Вскройте! Я хочу, чтоб у меня не осталось никаких сомнений.

— Надо будет позвать кого-нибудь помочь мне.

— Я вам помогу, — сказал Карл.

— Вы, государь?

— Да, я. А если она отравлена, какие симптомы мы обнаружим?

— Красноту и травовидное поражение оболочки желудка.

— Что ж, приступим! — сказал Карл.

Рене одним ударом скальпеля вскрыл грудь борзой и обеими руками с силой раздвинул ее стенки, а Карл, опустившись на одно колено, светил ему судорожно стиснутой, дрожащей рукой.

— Смотрите, государь, — сказал Рене, — смотрите: вот явные следы отравления. Вот именно такая краснота, о которой я говорил вам, а что касается прожилок, похожих на разросшийся корень растения, то их-то я и назвал травовидным поражением. Я здесь нашел все, что искал.

— Значит, собака отравлена?

— Да, государь.

— Минеральным ядом?

— По всей вероятности.

— А что ощущал бы человек, нечаянно проглотивший этот яд?

— Сильную головную боль, такое жжение внутри, точно он проглотил горячие угли, боли во внутренностях, тошноту.

— И жажду? — спросил Карл.

— Неутолимую, — ответил Рене.

— Все так, все так! — прошептал король.

— Государь! Я тщетно ищу цель всех этих вопросов.

— А зачем вам ее искать? Вам нет нужды знать ее. Отвечайте на мои вопросы, вот и все.

— Спрашивайте, ваше величество.

— Какое противоядие прописывают человеку, проглотившему то же вещество, что и моя собака? Рене с минуту подумал.

— Есть несколько минеральных ядов, — ответил он, — но, прежде чем ответить, я хотел бы знать, о каком яде идет речь. Ваше величество! Вы имеете представление о том, каким способом была отравлена собака?

— Да, — сказал Карл, — она съела страницу из одной книги.

— Страницу из книги?

— Да.

— Ваше величество! А эта книга у вас?

— Вот она, — сказал Карл, беря книгу об охоте с полки, на которую он ее поставил, и показывая ее Рене.

Рене сделал жест изумления, и это не ускользнуло от короля.

— Она съела страницу из этой книги? — пролепетал Рене.

— Из этой самой.

Карл указал место, откуда была вырвана страница.

— Позвольте мне, государь, вырвать еще одну страницу!

— Рвите.

Рене вырвал страницу и поднес ее к свече. Бумага вспыхнула, и по комнате распространился сильный запах чеснока.

— Книга была отравлена микстурой мышьяка, — сказал он.

— Вы уверены?

— Как если бы ее обрабатывал я сам.

— А противоядие?..

Рене отрицательно покачал головой.

— Как? — хриплым голосом спросил Карл. — Вы не знаете никакого средства?

— Самое лучшее и самое действенное — это яичные белки, взбитые с молоком. Но…

— Но… что?

— Но надо было прописать это лекарство сейчас же, а иначе…

— А иначе?..

— Государь! Это страшный яд, — еще рае повторил Рене.

— Однако он убивает не сразу, — заметил Карл.

— Да, но убивает наверняка. Неважно, сколько времени пройдет до смерти. Иногда в этом даже есть свой расчет.

Карл оперся на мраморный стол.

— А теперь вот что, — сказал он, кладя руку на плечо Рене, — вам ведь знакома эта книга?

— Мне, государь? — бледнея, переспросил Рене.

— Да, вам. При взгляде на нее вы сами себя выдали.

— Государь! Клянусь вам…

— Рене, — перебил Карл, — выслушайте меня: вы отравили перчатками королеву Наваррскую; вы отравили дымом лампы принца Порсиана; вы пытались отравить душистым яблоком принца Конде. Рене, я прикажу содрать у вас мясо с костей по кусочкам раскаленными щипцами, если вы не скажете, кому принадлежит эта книга.