Королева Марго

У Карла, которому многое объяснили признания Рене и, быть может, еще больше размышления в тишине, не осталось даже такого счастья, как сомнение.

Он отлично знал, отчего он умирает.

И потому, когда Екатерина подошла к его постели и протянула ему руку, такую же холодную, как ее взгляд, он вздрогнул от страха.

— Вы остаетесь, матушка? — спросил он.

— Да, сын мой, — ответила Екатерина, — мне надо поговорить с вами о важных вещах.

— Говорите, — сказал Карл, отодвигаясь еще дальше.

— Государь! — заговорила королева. — Вы утверждали сейчас, что ваши врачи — великие ученые…

— Я и сейчас это утверждаю.

— Но что же они делают с тех пор, как вы заболели?

— По правде говоря, ничего… Но если бы вы слышали, что они говорили… Честное слово, стоит заболеть ради того, чтобы послушать их лекции.

— В таком случае, сын мой, вы позволите мне сказать вам одну вещь?

— Ну конечно! Говорите, матушка.

— Я подозреваю, что все эти великие ученые ничего не понимают в вашей болезни.

— В самом деле?

— Быть может, они и видят следствия, но причина им непонятна.

— Возможно, — сказал Карл, не понимая, к чему клонит мать.

— Таким образом, они лечат симптомы, вместо того чтобы лечить болезнь.

— Клянусь душой, по-моему, вы правы, матушка! — воскликнул изумленный Карл.

— Так вот, сын мой, — продолжала Екатерина, — мое сердце и благо государства не могут вынести, чтобы вы болели так долго, а кроме того, болезнь может в конце концов тяжело повлиять на ваше душевное состояние, — вот почему я собрала самых сведущих ученых.

— В медицинской науке?

— Нет, в науке более глубокой, в науке, которая позволяет проникнуть не Только в тело, но и в Душу.

— Превосходная наука, — заметил Карл. — Почему только этой науке не обучают королей!.. Так, значит, ваши изыскания привели к какому-то результату? — спросил он.

— Да.

— К какому же?

— К тому, какого я ожидала, и сейчас я принесла вам, ваше величество, средство, которое должно исцелить и ваше тело, и ваш дух.

Карл вздрогнул. Он подумал, что мать, находя, что он умирает слишком долго, решила сознательно закончить то, что начала, сама того не зная.

— Где же оно, это самое средство? — спросил Карл, приподнявшись на локте и глядя на мать.

— Оно в самой болезни, — ответила Екатерина.

— В чем же заключается болезнь?

— Выслушайте меня, сын мой, — сказала Екатерина. — Вы когда-нибудь слышали о том, что бывают тайные враги, месть которых убивает жертву на расстоянии?

— Железом или ядом? — спросил Карл, ни на секунду не спуская глаз с бесстрастного лица матери.

— Нет, средствами, не менее надежными и не менее страшными.

— Объяснитесь!

— Верите ли вы, сын мой, в действие кабалистики и магии? — спросила флорентийка.

Карл сдержал недоверчивую, презрительную улыбку.

— Твердо верю, — ответил он.

— Так вот, это и есть источник ваших страданий, — поспешно произнесла Екатерина. — Некий враг вашего величества, не смея покуситься на вас прямо, замыслил погубить вас тайно. Против особы вашего величества он направил заговор, тем более страшный, что у него не было сообщников, и потому таинственные нити этого заговора до сих пор оставались неуловимыми.

— Честное слово, так оно и есть! — ответил Карл, возмущенный этой хитроумной ложью.

— А вы поищите получше, сын мой, — сказала Екатерина, — вспомните некоторые попытки к бегству, которое должно было обеспечить безнаказанность убийце.

— Убийце? — воскликнул Карл. — Вы говорите — убийце? Стало быть, меня пытались убить, матушка?

Екатерина лицемерно закатила сверкающие глаза под свои морщинистые веки.

— Да, сын мой. Вы, быть может, и сомневаетесь в этом, но я-то знаю наверно.

— Я никогда не сомневаюсь в том, что говорите мне вы, — язвительно произнес Король. — Каким же способом пытались меня убить? Мне это очень интересно!

— С помощью магии, сын мой.

— Объяснитесь, матушка, — сказал Карл, движимый отвращением к роли наблюдателя, которую ему приходилось играть.

— Если бы заговорщик, которого я вам назову… и которого в глубине души вы, ваше величество, уже назвали сами… если бы он, всецело полагаясь на свои батареи, и будучи уверен в успехе, успел скрыться, быть может, никто не узнал бы причину страданий вашего величества, но, к счастью, государь, вас оберегал ваш брат.

— Какой брат? — спросил Карл.

— Ваш брат Алансон.

— Ах да, верно! Я все забываю, что у меня есть брат, — с горьким смехом прошептал Карл. — Так вы говорите…

— Я говорю, что, к счастью, он раскрыл вашему величеству внешнюю сторону заговора. Но он, неопытное дитя, искал лишь следов обыкновенного заговора, только доказательств бегства молодого человека, я же искала доказательств дела, гораздо более серьезного, потому что я знаю, сколь велик ум этого преступника.

— Вот как! А ведь похоже на то, матушка, что вы говорите о короле Наваррском? — спросил Карл — ему хотелось посмотреть, до каких пределов дойдет флорентийское притворство.

Екатерина лицемерно опустила глаза.

— Если не ошибаюсь, я приказал арестовать его и отправить в Венсенн за бегство, о котором вы упомянули, — продолжал король, — а он, значит, оказался еще преступнее, чем я думал?