Королева Марго

– Ну как, теперь вам легче дышится?

– Да, государь, – тихо ответила она.

– В таком случае, – продолжал Беарнец, – я не хочу вас больше утруждать своим присутствием. Я почел своим долгом прийти, чтоб засвидетельствовать вам мое уважение и сделать первый шаг к нашей дружбе; соблаговолите принять и уважение и дружбу так же, как я их предлагаю, – от всего сердца. Спите спокойно, доброй ночи.

Маргарита посмотрела на мужа с чувством признательности, светившимся в ее глазах, и протянула ему руку.

– Согласна, – сказала она.

– На политический союз, искренний и честный? – спросил Генрих.

– Искренний и честный, – повторила королева. Беарнец пошел к дверям, бросив на Маргариту взгляд, увлекший ее, как зачарованную, вслед за мужем.

Когда портьера отделила их от спальни, Генрих Наваррский с чувством прошептал:

– Спасибо, Маргарита, спасибо! Вы истинная французская принцесса. Я ухожу спокойным. Я обделен вашей любовью, зато я не буду обделен вашей дружбой. Полагаюсь на вас, как и вы можете полагаться на меня... Прощайте!

Генрих нежно поцеловал руку жены, затем бодрым шагом направился по коридору к себе, шепотом рассуждая сам с собой:

– Что за дьявол торчит у нее? Сам король, герцог Анжуйский, герцог Алансонский, герцог де Гиз, – брат, любовник, тот и другой? По правде говоря, мне теперь почти досадно, что я попросил свидания у баронессы, но раз уж я дал слово и Дариола ждет меня... все равно. Боюсь только, что баронесса потеряет оттого, что по дороге к ней я побывал в спальне у моей жены Марго, как называет ее мой шурин Карл Девятый, – прелестное создание.

Генрих Наваррский не очень решительно стал подниматься по лестнице, ведущей к покоям г-жи де Сов.

Маргарита провожала его глазами, пока он не исчез из виду, и только тогда вернулась в комнату. В дверях кабинета стоял герцог, и эта картина вызвала в Маргарите чувство, похожее на угрызения совести.

Суровое выражение лица и сдвинутые брови герцога говорили о горьких размышлениях.

– Сегодня Маргарита нейтральна, а через неделю Маргарита станет врагом, – произнес он.

– Значит, вы подслушивали? – спросила королева.

– А что же мне было делать в этом кабинете?

– И, по-вашему, я вела себя не так, как подобает королеве Наваррской?

– Не так, как подобает возлюбленной герцога де Гиза.

– Я могу не любить своего мужа, но никто не имеет права требовать, чтобы я предала его, – отвечала королева. – Скажите честно, разве вы способны выдать тайну вашей жены, принцессы Порсиан?

– Хорошо, хорошо, – покачав головой, сказал герцог. – Пусть будет так. Я вижу, что вы больше не любите меня так, как в те дни, когда вы рассказывали мне все, что замышляет король против меня и моих сторонников.

– Король был сильной стороной, а вы – слабой. Генрих слаб, а вы сильны. Как видите, я продолжаю играть все ту же роль.

– Но перешли из одного лагеря в другой.

– Я получила на это право, когда спасла вам жизнь.

– Хорошо! Когда любовники расходятся, они возвращают друг другу все свои дары, поэтому и я, если мне представится случай, спасу вам жизнь, и мы, будем квиты.

С этими словами герцог поклонился и вышел, а Маргарита не шевельнула пальцем, чтобы его удержать. В передней герцог нашел Жийону, которая проводила его до окна в нижнем этаже, а во рву нашел верного пажа, в сопровождении которого возвратился домой.

Маргарита, задумавшись, сидела у окна.

– Хороша брачная ночь! – прошептала королева. – Муж сбежал, любовник бросил!

В это время по ту сторону рва, по дороге от Деревянной башни к Монетному двору, шел, подбоченясь, какой-то школяр и пел:

Почему, когда на грудьЯ хочу к тебе прильнутьИль когда, вздыхая тяжко,Я ищу твои уста,Ты обычно и чиста

И сурова, как монашка!..Для чего тебе беречьБелизну точеных плеч,Этот лик и это лоно?Для того ли, чтоб отдатьВсю земную благодатьЛаскам страшного Плутона!..Дивный блеск твоих ланитЗев могилы поглотит;Но когда и за могилойВстретиться придется нам,Знать никто не будет там,

Что была моей ты милой!Так не мучь и не гониИ скорее протяни,Протяни свои мне губки,А не то – пройдут года,Пожалеешь ты тогда,Что не сделала уступки!

Маргарита с грустной улыбкой прислушивалась к этой песне; когда же голос школяра замер вдали, она затворила окно и позвала Жийону, чтобы с ее помощью раздеться и лечь.

Глава 3

КОРОЛЬ-ПОЭТ

Празднества, балеты и турниры заняли все следующие дни.