Королева Марго. Искушение страсти

Однако все оказалось куда хуже, чем решили участники этой драмы. Сгоряча Маргарита сумела добраться до спальни и даже не позволить придворным заметить, насколько сильно избита. Но немного погодя ее вдруг начало рвать, поднялась температура, а низ живота болел так, что невозможно разогнуться. Перепуганная гувернантка суетилась, не зная, что предпринять. Позвать врача означало выдать тайну избиения. Это от придворных под платьем и толстым слоем пудры можно скрыть кровоподтеки и царапины, а как скрыть от врача?

Но, видя, что ее подопечная при смерти, мадам Кюртон отважилась отправиться к королеве.

Екатерина не могла заснуть. Стоило закрыть глаза, как перед ними вставало то изуродованное бешенством лицо сына, то окровавленное – дочери. Она сама несколько лет поощряла неврастению Карла, чтобы тот как можно скорее стал невменяемым и освободил трон для обожаемого матерью Генриха. Но теперь впервые испугалась дела рук своих. Карл стал не просто неврастеником, он все чаще впадал в бешенство и что мог натворить при этом, знал один господь.

А Маргарита? Королева старалась гнать от себя мысль о том, что брат избивал сестру ногой в живот и та, даже уходя, держалась за живот.

И вдруг…

Екатерина помчалась в спальню принцессы сама:

– Что?!

Но обессиленная побоями, болью и сильной рвотой, едва живая Маргарита даже не глянула на мать. В тот момент ей хотелось просто умереть, а еще чтобы сдохли мать и брат.

Был вызван личный врач королевы, уж он-то не проболтается. Утром от знаменитых помощников Екатерины магов Руджиери была принесена мазь, быстро залечивающая раны, и порошок, снимающий боль.

Маргарита пришла в сознание только к утру. Королева-мать спешно вернулась в свои покои, объявив, что принцесса подхватила краснуху, свирепствовавшую в Париже, а потому неделю пролежит у себя и никому к ней ходить нельзя.

Конечно, никто не поверил, при дворе действительно уже знали о ночной экзекуции, правда, не догадывались об истинных ее последствиях.

Весь день принцесса лежала без сил, старательно изображая сон. Делать это приходилось, чтобы не видеть мать, заботливо интересующуюся ее здоровьем. Маргариту пороли часто, приказ «высечь!» был у матери любимым. Но секла принцессу обычно гувернантка мадам Кюртон, и еще неизвестно, кто мучился при этом больше – строптивая принцесса или строгая, но доброжелательная Кюртон. Иногда порола сама мать, доставалось и от брата, но чтобы так… Маргарита понимала, что Карл не убил ее только случайно, попади нога короля не по рукам, которыми принцесса прикрывала лицо и живот, а в висок или солнечное сплетение, она лежала бы уже не на своей постели.

За что? За то, что позволила себе увлечься Генрихом де Гизом?

Маргарита вдруг подумала, что ее-то могут просто избить, как случилось сегодня, а вот с Генрихом де Гизом расправиться куда жестче. Король и его брат против де Гиза – это слишком опасно. Как бы прекрасному герцогу не пришлось поплатиться жизнью за такую страсть.

Наверное, будь он женат, братья сквозь пальцы смотрели бы на любовь их сестры и Генриха де Гиза. Семья никогда не позволит им с Генрихом пожениться, значит, ему нужно жениться на другой. Но представить любимого в объятьях этой другой, даже просто исполняющим супружеский долг, было для Маргариты выше ее сил. Нет, они не посмеют!